Разгневанный профессор наотрез отказался рассказывать об этом снова.
– Я уже говорил офицеру обо всем, что случилось. Если хотите знать, поинтересуйтесь у него, – выпалил Кэйхил.
Обнимая Ронду, он пытался ее утешить. Она продолжала всхлипывать, утираясь платком, который он ей передал. Сейчас платок выглядел смятым и влажным.
– Профессор, мы надеемся, что вы вспомните что-нибудь еще, когда перескажете происшествие, вспомните то, что, может быть, забыли в первый раз, – сказала Райли, надеясь пробудить в нем здравомыслие. – Даже мельчайшая деталь может помочь найти преступников.
В его серых глазах, казалось, промелькнула яркая вспышка, когда он взглянул на них.
– Мне известна статистика достижений в этой области, и они удручающе малы, – резко ответил он. – Слава богу, я преподаю криминалистику. – Его слова сопровождались уничижительным смехом.
Райли и Сэм переглянулись. Может, то, что он стал жертвой ограбления, и разозлило профессора?
– Вам есть чем потешаться, – с горечью заметил Кэйхил, все еще обнимающий Ронду. – Профессор криминалистики стал жертвой криминала.
Ронда взглянула на него, все еще утираясь платком. Она явно хотела взять себя в руки и реалистично оценить обстановку.
– Помолчи, Джон, – взмолилась Ронда. Она попыталась успокоить профессора, взяв его руку, но тот воспротивился. Внезапно их роли поменялись, и именно Ронда теперь пыталась утешить профессора.
По мнению Райли, ее попытки были обречены на провал.
– Я не хочу успокаиваться, – с гневом ответил он. – Было бы лучше, чтобы те два ублюдка сдохли, а эти двое убрались из моего дома. – Профессор махнул рукой в сторону Райли и ее напарника, затем стал смотреть в сторону спальни. Пребывавшие там полицейские производили некоторый шум. – Вместе со всеми их негодными дружками.
– Эти дружки крайне необходимы, профессор, – принялся терпеливо увещевать его Вьятт. – Полагаю, что вы понимаете это. Мы же уйдем, как только снимем ваши показания, – пообещал он.
Высокий, с суровыми чертами лица профессор выпрямился и производил впечатление раздраженной ночной твари.
– Меня ограбили, вот и вся история.
– Ну, полагаю, в истории было кое-что еще, – предположила Райли, стремясь выглядеть сочувствующей. Она смотрела прямо на ссадины его лица. – Вы смогли разозлить, по крайней мере, одного из грабителей. Что вы сделали?
– Ничего.
Это единственное слово совершенно отгородило его от людей, находившихся в комнате. У Райли сложилось впечатление, что этот человек был весьма строгим педагогом. Никаких послаблений, когда он ставил отметки в своей группе, полагала она.