Удар лорса переломил деревце в полобхвата и превратил лицо колдуна в бледно-розовую плоскую поверхность. Пограничник соскочил в грязь и быстро сорвал с него амулет, проверять, жив ли слуга Нечистого не было смысла. Вернувшись в седло, он поскакал назад, и с удивлением увидел, что бой продолжается. Вот один из воинов поскакал к нему навстречу, пригибаясь к шее лорса, но другой догнал его и со всей силы опустил топор другу на затылок. Почти сразу же и сам убийца схватился за горло, из которого торчала стрела.
Еще один адепт?.. Но откуда он взялся, почему не помог другу, только что погибшему от ноги лорса? Неужели приблизился с той стороны, где остался Шевахо? Ошеломленный пограничник выпустил поводья, а лорс сразу стал нерешительно переступать вбок, стремясь убраться с открытого пространства поближе к зарослям.
Бойня продолжалась еще несколько минут, причем люди убивали не только друг друга, но и животных. Наконец три последних воина хладнокровно перерезали горла своим лорсам и замерли без движения посреди неподвижных тел. Не будь Клуни Стражем Границы, он не смог бы смотреть на это с таким хладнокровием, но ему уже многое довелось повидать. Умница-лорс отступил в джунгли, высоко задрав голову - старался рогами раздвинуть ветви, чтобы они не хлестнули задумавшегося хозяина.
Клуни не мешал ему. Сейчас, имея в руках два амулета, предстоит решить, что делать. Попытаться одному вернуться в Ниану? Добыча велика, но дорога слишком опасна. Скорее всего даже пограничник в одиночестве не одолеет ее. Говорят, именно эти места - родина вербэров, медведей-оборотней, видевшие которых уже никому ничего не могли рассказать. Сэми показывал странные следы... Нет, уж лучше остаться здесь и попытаться использовать свою невидимость, чтобы спасти последних товарищей.
Но почему он так уверен, что Шевахо и его людей уже нет в живых?.. Поймав себя на этой мысли, Клуни пришпорил лорса. Необходимо удостовериться, так ли это, требуется сделать большой крюк. Потом - отдохнуть и подкрепиться. Только тогда можно начинать игру с колдунами.
3
Утром все были измотаны: и капитан Джефри, и капитан Триполи, оба примирившиеся наконец за стаканом, и матросы-метсы, и четверо матросов-андросцев, и даже все воины, вслушивавшиеся в темноте в глухие удары в борта. Один только Стивенсон выглядел бодрячком и даже напевал что-то. Он-то всю ночь проспал как убитый, заставив себя не думать о тех, в чьих зубах может проснуться.
- Вы полная противоположность одного моего хорошего приятеля, - заметил ему невыспавшийся Триполи, раскуривая трубку. - Тот, стоит ему оказаться на борту хоть лодки, хоть галеры, становится просто сам не свой. Не спит, не ест, а только пьет и пребывает в таком безумстве, пока его не выпустят на берег.