Болотистой местности, казалось, уже пришел конец. Снова стали попадаться вековые деревья, встречались кое-какие птицы: попугаи ара, канинде, туканы, а издалека стали доноситься пронзительные крики обезьян-ревунов, выводившие из себя Кармо, воображению которого рисовались лакомые кушанья из их мяса. Но стрелять было строго запрещено, чтобы не насторожить губернатора и его охрану.
— Я еще возьму свое! — бормотал он. — Вот кончим дело, я настреляю столько дичи, что ее и за полдня не съешь.
Занятый мыслями о мести, корсар, казалось, не замечал произошедшей перемены. Он то змеей вился меж кустов, то тигром бросался навстречу опасностям, напряженно вглядываясь в даль, отыскивая своего смертельного врага.
Он даже не оглядывался, чтобы убедиться, идут ли за ним его товарищи, словно был уверен, что и один сможет выступить против армии врага и победить ненавистного предателя.
Двигался он совершенно бесшумно: ни один лист не зашуршал под его ногой, ни единая ветка не качнулась от его неосторожного движения, фестоны лиан оставались столь же неподвижны, как и до его появления, а сухой валежник не трещал, когда он ужом скользил меж огромных корней девственного леса. Ни усталость, ни многочисленные лишения, не смогли подорвать его могучий организм.
Вдруг он остановился, направив вперед пистолет и подняв шпагу клинком кверху, словно собираясь броситься на врага в неудержимом порыве.
Из зарослей доносились голоса двух человек.
— Диего, — говорил кто-то умирающим голосом, — еще глоток воды, только один… прежде чем я закрою глаза.
— Не могу, — хрипло отвечал другой. — Не могу, Педро…
— А они далеко, — проговорил первый.
— Наша песенка спета, Педро… Эти индейцы… нанесли мне смертельную рану.
— А меня… меня лихорадит… я умираю…
— Когда… они вернутся… то нас уж не будет… в живых.
— Озеро… близко… а индеец… знает… где лодка… Эй, кто там?..
Черный корсар ринулся в кусты с обнаженной шпагой, готовый пронзить невидимого врага.
На поляне, под огромным деревом, лежали два смертельно бледных, истощенных солдата, покрытых рваными тряпками. При виде вооруженного человека они с большим трудом привстали на колени, пытаясь дотянуться до лежавших рядом с ними мушкетов, однако тут же повалились на бок, словно их оставили последние силы.
— Не шевелитесь, или я вас убью!.. — грозно вскричал корсар.
Один из двух солдат приподнялся и сказал с натянутой улыбкой:
— Эх, кабальеро!.. Вы убьете всего лишь… умирающих!
В этот момент появился каталонец, а за ним африканец и оба флибустьера. При виде умирающих горестный возглас вырвался из груди каталонца: