Все что происходило до этого прошло как-то странно — на одном дыхании и понять и осознать, что это было, не получалось. Но теперь в монотонном чавканье солдатских сапог мысли словно под барабанную дробь стали выстраиваться и Гриша стал не просто понимать, но и осознавать, то где он находится.
— Это Ад, в который война загнала свои жертвы! — думал он. — Здесь нет людей, здесь только машины: и живые, и железные — которые умеют только одно: убивать! Когда они умирают, о них сразу забывают. Нельзя помнить о погибших — с ума сойдешь. Этак я два дня провоевал, а уже в голове кошмары. А что будет через месяц? Может быть и ничего, — ответил он сам себе. — Возможно к тому времени меня уже не станет. Я погибну как сотни, тысячи других и никто даже не остановиться — все пойдут дальше бить врага. Наверное, после войны все эти воспоминания не уйдут и не растают как снег. Те, кто будут жить после нас, вспомнят о каждом и скажут спасибо за то, что мы вот так через силу прошли через всю эту грязь.
Все вокруг показалось каким-то мрачным и страшным, тени убитых метались между тех, кто еще шел по этой земле. Покрасневшие листья кленов одиноко стоявших вдоль дороги были такими же мрачными, как и все остальное. Их краснота напоминала пролитую на этой земле кровь. А небо: тусклое, серое, тяжелое висело над этим миром, и хотело упасть и раздавить всех тех, кто еще был жив. Непонятно, как вся эта тяжесть держалась над нами. Там, в облаках, таких же серых виднелся черный дым еще не разогнанный ветром. А мы шли! Усталость превратилась во что-то больное, живущее внутри каждого. Вся она объединилась и окутала шагающих вперед людей.
Кто-то в строю не выдержал и с шуткой крикнул:
— Все! Ща сяду в это говно и застрелюсь!
— Давай, — кто-то ответил ему. — Только смотри, все уставшие никто перешагивать не станет. Будут идти по тебе.
— Не, по мне шагать не надо. Лучше я поползу.
— А по ползущему шагать можно? — в шутку спросил тот же мужик, что знал Фролова.
— И по ползущему нельзя! — заорал солдат и сам засмеялся.
Этот смех прокатился по строю и казалось, придал силы, прогнал тяжесть и усталость и все заулыбались, видя как через силу кряхтит, но идет самый уставший.
Толпа бредущих людей, как единый организм, тяжело вздохнула и, выдохнув усталость, открыла второе дыхание. Бойцы подравнялись, разом приободрившись. А тут еще и «Пипетка» прискакала. Она, широко шагая и пачкая всех отлетающей от ее сапог грязью, шла быстрее всех и обгоняла уставших мужчин.
Глядя на нее многие воспаряли духом: как это сопливая девчонка шагает, не чувствуя усталости, а они раскисли! Те, кто действительно уже не мог перебирать ноги, стали шутить ей вслед.