Оставшиеся немецкие семьи ждали, что будете ними. Придут русские — расстреляют, или сошлют всех в далекую и страшную Сибирь.
Когда батальон Киселева вступил в поселок, все местные попрятались. Комбат приказал у домов поставить полевую кухню и кормить всех: местных немцев и их детей. Никто не искал в домах спрятавшегося врага. Солдаты никого не расстреливали. Отдельному штурмовому батальону было не до этого. Впереди, в нескольких километрах, начинался первый рубеж оборонительной системы Кенигсберга. Все думали об этом, не замечая поселка и его жителей.
К вечеру первые смельчаки вышли из своих подвалов. Их накормили кашей и ни о чем не спросили. Бедные люди, как неприкаянные, ходили и рассматривали лица солдат и их оружие. Два сухих деда и злобная бабка что-то бормотали по-своему. Позже эти люди стали на что-то показывать и махать руками в сторону города. Их никто не понимал и не обращал внимания на крики. Они вернулись в свои дома и рассказали, что русские неопасны. На следующий день по деревне бегали немецкие мальчишки и выпрашивали сахар у солдат. Остальные с большими кастрюлями стояли в очереди за кашей.
Григорий разместился в одном из сараев. После обеда старшина и рядовой Паров, бывший учитель, кое-как по-немецки объяснили жителям, что именно этот сарай нужен им. Остальные солдаты ушли вперед, за деревню. Разминировали поле и стали окапываться, готовиться к обороне. Населенный пункт заняли неслучайно: немцы по своим не стреляли и не бомбили. Об этом никто не говорил, но все понимали, что жители поселка — удобное прикрытие. Идти дальше смысла не было. Там начинался внешний рубеж обороны Кенигсберга. Прорвать его одним батальоном и даже полком было невозможно. Командование приказало окопаться у поселка и ждать остальные части фронта, для одного мощного удара.
К концу второго дня небольшая желто-красная роща, что росла рядом, исчезла: ее просто срубили, используя стволы, как строительный материал для окопов и землянок. Эта роща как-то сразу не понравилась всем. Ее цвет был каким-то мрачным и нагнетал нехорошее настроение: красные цвета сливались с серым небом: издали казалось, что это огромная кровавая лужа. Когда срубили рощу, настроение в батальоне улучшилось, бойцы хоть и устали от работы, но в них появилась некая живинка. Смех и шутки вернулись. Вокруг какими-то делянками росли другие рощи, они даже были ближе, но срубили именно эту, хотя и никто об этом не договаривался.
Весь день старшина ходил мрачный. Он ждал машину из штаба, с продовольствием и, естественно, с водкой. Все его запасы почти иссякли, и многие, больные, после вчерашнего, не могли получить обещанную дозу для похмелья.