Ну наконец-то! Слона быстрей помыть можно! Едет себе Заболотный, почти шагом, у седла винтовка висит, фуражка на затылок сбита. И где ж тебя, товарищ дорогой, носило чуть ли не сутки? Молчаливый тип, шагавший рядом с тачанкой, показал всаднику увесистый кулак. Бондаренко улыбнулся, как голодная собака.
- Все чисто, - Заболотный самодовольно подкрутил усы.
-Кайданов, зуб не прошел?
Молчаливый мотнул головой. Прогрессор похолодел из солидарности с третий день не евшим человеком - он хорошо знал, что такое пульпит, но при таком уровне стоматологии эта гадость превращалась в персональный ад.
Крысюк только плечами пожал. Жинка под боком, самокрутка в зубах - что еще для счастья надо? Бондаренко полез по карманам, выудил кисет с миленькой вышивкой 'Любимому мужу', умело свернул самокрутку на ходу.
- Старательная у тебя жинка, - оживился Крысюк.
- Моя сбежала во Владивосток, это от комиссара осталось.
- А шо так далеко?
- А я знаю? - Бондаренко почесал в затылке.
- А почему?- Устя тоже решила поговорить.
- А тебя это не обходит, - дезертир чиркнул спичкой о штанину, закурил.
Заболотный ехал чуть позади и о чем-то говорил с Шульгой. Причем диалог был оживленный, но тихий, да и на украинском вдобавок, который прогрессор понимал с трудом. И, опять же, ни один автор АИ про такое не писал, ни одна зараза. Все всегда попадали в удобные для себя обстоятельства.
На горизонте показалось какое-то село. Вовремя показалось, а то жратва всухомятку надоела, а обедать уже пора. Да и коней сменять бы неплохо, трофейная гнедая оказалась с запалом и спотыкалась даже под худющим Бондаренко. А вот никаких флагов было не видать. Лось подавил зевок и сменил позу, чтоб подавать ленты, в случае чего. Крысюк тоже переместился в боевое положение, Устя подобралась ближе к ездовому, править телегой она умела, а вот стрелять - нет.
Ой. Вот это фортификация! Посреди дороги - телега перевернутая, а на телеге сидит шось малое и сопливое, с обрезом. И в подозрительно новых сапогах. Начищенные, со шпорами. Часовой шморгнул носом и недобро уставился на тачанку.
- Хто в селе?- через бинокль было видно людей на улицах и коняку у колодца. На крыше одного из домов сидел человек. На другой крыше торчал чорногуз, поджав под себя одну лапу и стоя на другой. Откуда-то сбоку выехал всадник, перемотанный патронташами. И никаких знаков различия на нем не было.
- Дядьку, продайте кулемета? - часовой шморгнул носом еще раз.
- Самим надо, - Крысюк уже догадался, что власти в селе какие-то местные.
Всадник с патронташами подъехал ближе. Драная на локтях серая свитка, домотканые штаны, крашеные в синий, и австрийский карабин, удобно лежащий в немытых руках хозяина.