А это шо еще выползло? Это вороновский дружок по улице плетется, рожу кривит, как институтка при виде дохлой жабки. Цепочек понацеплял, аж одежины не видать. Ну шо ты стал? Тут тебе шо, цирк-шапито и слониха Зиночка? Палий поднял голову от доски, взглянул на улицу - несется всадник, как угорелый. Башлык красный отсюда видно. Шкуровца раздел. А ведь это не вороновец. Тем скажи 'Волчья Сотня' - они сразу в штаны делают.
К такой матери коровник! Палий слетел с лестницы, рванул в хату, сорвал с гвоздя портупею с шашкой, а наган у него при всегда при себе был. Начиналась заваруха, и отсидеться за жинкиными юбками было невозможно.
Приехал то гонец от Ляховского, передал, что сбор в Кривой Балке, оттуда и ударим, если Ворон, конечно, в состоянии это сделать. И сам рядом поехал, мол, не обманываю я.
Собралось в Кривой Балке войско. Почти сотня бойцов, если еще местных считать. Кто гранатами обвешан, кто патронташами обмотан, кто с двумя револьверами, кто в ремни замотался, шашка по земле волочится, кто с винтовкой-трехлинейкой, а кто и с манихлером. И кони разномастные, серые, чалые, пегие. И одежда у всех разная - кто в свитке, будто на базар буряки продавать едет, кто в кожанке новой, рипучей, кто в латаном, что и на пугало стыдно нацепить, френче. Ляховский - так вообще в вицмундире учительском. Будто на урок собрался. Глаз стеклянный вынул, хозяйке на хранение отдал. И два знамени ветер вьет - Ворона, желто-синее, черным перечеркнутое, и черное, с 'Долой комиссародержавие!' - Ляховского. Хитрый у одноглазого план, и сказал он этот хитрый план только Ворону.
Крысюк сидел в яру за станцией, в компании ездового и Димитрова-болгарина, и клял ездового на чем свет стоит. Ну что с тачанкой делать надо, чтоб ось пополам развалилась?! Что? Опанас временно стал вторым номером у пулемета, вернее сел. Сидел себе на горбочке и глядел жалобно, как недобитый австрияк. А Димитров ел шматок хлеба и ни на что больше не реагировал. Ждать, когда контра побежит сюда и дать по ним длинную очередь. А если не побежит? Учитель хренов, начитался всякой брехни, так гладко было на бумаге.
После того, что изделали проклятущие партизаны с его конницей, Негода ожидал уже чего угодно. Да и Егоров, скотина, неудачно закурил. Вот картечью бы по этим сволочам шарахнуть, они бы побежали, теряя штаны. А теперь - несутся, да не группой, а лавой. Жрите свинец!
Несколько повстанцев грохнулось в дорожную пыль, и тот, с черным флагом - тоже. Ничего, ничего, еще чуть-чуть, а там и пехота подойдет. Негода при виде человека с красным башлыком не выстрелил,- может, свой? Может, батька Шкуро на подмогу идет? А вот Татарчук излишней надеждой никогда не страдал, растерянность врага дала ему время швырнуть гранатy и упасть в неизменную станционную лужу.