– Женщины действительно много проницательнее нас, мужчин, – вежливо поддержал Пылкую Антуан. Когда все расселись за столом на террасе, Ксантиппа объявила:
– Я уверена, что это Полина. Она выигрывает от смерти Лизы.
– Но не от смерти Федора Алексеевича, – скептически заметил Алехин.
– Дудки! Она решила сначала избавиться от него, чтобы отдаться своей страсти с молодым любовником. А уж потом…
– Каким любовником? – удивился Алехин.
– Как каким? Ты что, с неба свалился! – Ксантиппа посмотрела на Алехина как на инопланетянина. – Да у нее же роман с Дэном, инструктором из Ворлд Класса в Жуковке. Об этом все знают, – Ксантиппа возмущенно фыркнула. Дедушка в белом кителе принес белое вино и тарелку треугольных сэндвичей с лососем и огурцом.
– Не может быть! – воскликнул Алехин, отхлебнув ледяного вина.
– Ты бы видел, как они воркуют.
– Где?
– В спортзале, конечно.
– Ксантипп, мы сейчас с тобой тоже воркуем, но из этого ничего не следует.
– Меня не проведешь, я по глазам вижу влюбленную женщину.
– Ты разве ходишь в Жуковку? – улыбнулся Алехин, который отлично знал, что Ксантиппа живет в съемной «однушке» около Тишинки, хотя и твердит всем: «У меня на Патриках».
– Я сама не видела, но мне Аленка сказала, ну, жена форбса… этого, который трубами торгует.
– Хорошо, – устало согласился Алехин. – А как ты объяснишь самоубийство Ивана и исчезновение оригинала духовной?
– Элементарно! – торжествующе заявила Ксантиппа. – Иван увидел, как Полина убила Климова, и не смог с этим жить. – Тут, кажется, не выдержал даже Антуан, который стоически переносил все предыдущие умозаключения Пылкой:
– Постойте! Иван – это тот юноша, который покончил с собой в Авиньоне. Думаю, для самоубийства должны быть очень веские основания. А что это за духовная, мосье Кен? Мадемуазель Ксантиппа немного рассказала мне… Но я бы хотел услышать это от вас.
– Можно просто Кен.
– Тогда просто Антуан, – широко улыбнулся «вот такой мужчина». Алехин пересказал всю историю, упомянув даже про дневник кардинала Хуго де Бофора.
– Очень интересно, Кен. Знаете, я прожил две жизни. Одну увлекательную, рисковую, когда я был так же молод, как вы. А другую – скучную и буржуазную: «Ваш кофе, мосье, ваша газета… Что вы будете на обед, мосье? Вам звонила ваша тетушка из Экс-ан-Прованс… Не угодно ли будет отправить ей букет пионов из вашего сада, мосье? Ваши анализы, мосье… Доктор Жерар не рекомендовал вам есть мясо, мосье…» Господи, как я от всего этого устал! – Антуан залпом осушил бокал с вином и заявил: – К черту пионы, тетушку и доктора Жерара! Мне остался год-два… я знаю. Я хочу их прожить увлекательно, – Антуан обворожительно улыбнулся. – И прежде всего я хочу сделать предложение мадемуазель Ксантиппе. Выходите за меня. Вы будете безумно богатой вдовой. – Ксантиппа посмотрела на Антуана с ужасом и любопытством. – Я искал вас всю жизнь, – продолжал папик. – Будьте моей.