стеклянного пузырька. Затем она открывает золотым ключиком крохотную
дверцу — вход в Страну Чудес. Алиса повторяет это упражнение, кушая
кусочки гриба. То же самое случилось с ней в Зазеркалье: девочка
уменьшается, и шахматные фигурки не только оживают, но делаются на
полголовы выше Алисы. В конце сказки Алиса становится королевой и
хозяйкой на праздничном обеде — как и булгаковская Маргарита!
Бартини предложил простейшую модель связи человека и Мира: капелька ртути, плавающая в центре зеркальной сферы. Все отражается в
ней, и она — во всем. Не случайно герои Булгакова летят в прозрачных
пузырях, из стеклянного пузырька пьет Алиса, Маленький принц накрывает
Розу стеклянным колпаком, Воланд предлагает мастеру уподобиться Фаусту и
«вылепить нового гомункула» в реторте, а гетевский Фауст делает
маленького человечка, летающего в стеклянном пузыре реторты!
Сто лет спустя Стругацкие задают читателям загадку в том же роде: герой повести «Град обреченный» вырывается из «страны чудес» сквозь
зеркальную стену. В «Миллиарде лет до конца света» астроном Малянов
(умалившийся!) пытается проникнуть в тайну неких пузырей: «Так и назову: пузыри. Нет, наверное, лучше „полости“. Полости Малянова. „М-полости“…».
Ученому кажется, что сама Вселенная ополчилась против него, не допуская к
тайне рождения звезд. Он сдается, — и этим заканчивается повесть. Разгадка
— в двух словах телеграммы. Эти слова повторяются дважды и все-таки
кажутся
вполне
бессмысленными: «гомеопатическое
мироздание».
Гомеопатия — лечение микродозами лекарств, а само слово происходит от
греческого «гомеос» — «подобие». Микродоза… мироздания? Но это и есть
Микрокосм («М-полость») — маленький космос, подобный большому и
вложенный в него.
Леонид Леонов выражает эту мысль еще яснее: герой «Пирамиды»
путешествует
по
мирам,
входя
в
микроскопическую
вселенную,
уместившуюся на ладони. Вот что наблюдается при отбытии леоновского
«ангела»: «Помнилось только, что сперва в несколько сильнейших рывков, как оно наблюдается при росте кристаллов, Дымков стал раздаваться во все
стороны, главным образом ввысь, попутно туманясь и утрачивая сходство…».
«Умалившийся
возвысится», —
обещал
Иисус. «Внешний» —
морально-дидактический — смысл этих слов понятен каждому. Но проникнув
глубже, не обнаружим ли мы миниатюрную дверцу в Царствие Небесное —
«запасной выход к нам оттуда и наоборот»? Неспроста Леонов выбрал такое
название для своего романа: пирамида — лестница, сужающаяся кверху, символ восхождения через уменьшение. «Мы строим для правителя ступени, чтобы по ним он мог подняться на небо», — написано в «Текстах пирамид».