Орлов. Ты сам… Небось не знаешь, как он по-латыни называется, а я знаю.
Мурзиков. Ох, нужно мне.
Орлов. «Дактилис цеспитоза» называется. Съел?
Дорошенко. А в чем этой травы редкость? Польза в чем?
Орлов. Польза в чем?… Это для барана любимая еда.
Мурзиков. Чего ты так обрадовался?
Орлов. Ты сам. Самая полезная. Только в одном месте и растет эта трава. Так считали. На Фолклендских островах. На самом юге Южной Америки. Там всегда сыро, всегда дождь, а туссек это любит. Там самые вкусные, самые большие бараны в мире.
Мурзиков. Потеха.
Дорошенко. Это, паренек, не смешно. Это меня касается.
Грозный. Стойте!
Дорошенко. Чего?
Грозный. Шагает кто-то легко-легко.
Дорошенко. Где?
Грозный. Разве в тумане поймешь?… Тише, слушайте… Легкие шаги… Зверь или нет? Как будто дети ходят.
Мурзиков(во весь голос). Птаха!
Неожиданно крик «Птаха» повторяется десять раз, сначала замирал, к концу усиливаясь. Последний раз крик повторяется как будто смутным хором.
Суворов. Это…
Дорошенко. Это эхо.
Мурзиков. Туманное.
Грозный. Какое туманное? Горное!
Мурзиков. Я читал… Я знаю… Такое эхо только в пещерах у изрытых гор… Звук отражается… Мы около рудников.
Суворов. Жди. Увидим.
Мурзиков. А ходит кто?
Суворов. Увидим. Жди.
Занавес
У рудников Али-бека.
Али-бек(один ходит взад и вперед). Обидно, Обидно очень мне. Обидно это. Три дня шли. Три дня! Что нашли? Оползень. Обидно мне… Обидно. Где рудники? Нету рудников. Гора осела, их в землю вдавила. Может быть, на версту их в землю вдавила. Радовались ночью — к рудникам пришли. А днем что увидали? Камни. Острые камни, голые. Ой, как обидно мне — даже холодно стало, холодно.
Суворов(входит). Ну что, Али-бек?
Али-бек. Ничего, хозяин, ничего. Острые камни, голые камни. Как будто я сон вижу худой. Бежал бегом, смотрел, смотрел — ничего.
Суворов. Все хорошо осмотрел?
Али-бек. Очень хорошо. Как ястреб. Когда дед мой здесь был — он рудники видел. Мы пришли — одни камни видим. Мы ходим, ищем, а горы давят, прячут. Не любят нас.
Суворов. Чего там не любят. Заставим, так полюбят.
Али-бек. Глупые они. Стоят. Очень тяжелые, каменные.
Суворов. Да, да. Неужто ничего не нашел?
Али-бек. Нет, холодно мне, хозяин.
Суворов. Хоть бы чашечку найти медную, хоть бы палочку в Ленинграде показать. Чтобы доказательства были, что под оползнем рудники.
Али-бек. А кинжал лежал ночью?
Суворов. Очистил я его — обыкновенный стальной кинжал.
Али-бек. А рукоятка?
Суворов. Костяная.
Али-бек. Теперешний. Холодно мне, хозяин. Эх, что наши не идут? Холодно.
Суворов. Да ты не заболел ли?
Али-бек. Нет. Девочка пропала без следа. Рудники под землю ушли на версту. Что делать? Песни петь? Из ружья стрелять? Нельзя так стоять, товарищи. Пожалуйста.