Все прочие могли просто купить себе дозу.
Руди и Эльвира ожидали его в прихожей; глаза их покраснели с наступлением ночи, которая медленно опускалась на город. Эти двое, разумеется, тоже были дампирами. Отец недаром ценил тепленьких рабов, своих цыган и юродивых, и Джонни тоже приложил некоторые усилия, чтобы подобрать себе вассалов. Когда он вошел в квартиру, стянув с себя бирюзовый замшевый плащ до пола и отшвырнув прочь белую широкополую шляпу с черным пером, Руди вскочил с кушетки, как по команде «смирно». Эльвира, затянутая в черное узкое платье с вырезом по самый пупок, приветственно изогнула бровь и отшвырнула в сторону журнал «Sensuous Woman». Руди подобрал плащ и шляпу и повесил их на вешалку. Эльвира поднялась, как змея из корзины, и поцеловала воздух возле щек своего хозяина. Она прикоснулась черными ногтями к его лицу, прислушиваясь к пульсации крови.
Потом они прошли в столовую.
Руди Паско — карманник, которого Джонни поймал в поезде подземки, — мечтал об обращении: он хотел стать таким же, как Джонни. Нервный, откровенно амбициозный, к тому же американец, он превратился бы в настоящее чудовище, мстящее всем и каждому за то, что при жизни его не оценили по заслугам. Джонни не вполне комфортно чувствовал себя рядом с таким зацикленным человеком, как Руди, но пока что от него был прок.
Эльвира, бесспорная «Драковая Ведьма» года, имела больше оснований претендовать на бессмертие. Она знала, когда следует подпустить холода, а когда вспылить, и внимательно следила за тем, чтобы никогда не выставлять свои чувства напоказ, — даже когда вдыхала целые горы драка и облизывалась на каждого встречного юношу. Она любила закусывать геями, утверждая при этом, — со свойственным ей жутковатым пристрастием к словесной игре, — что вкус у них лучше, чем у натуралов. Энди привел ее со своей «Фабрики».
Деньги лежали на обеденном столе из полированного дуба, в кейсах. Они были уже пересчитаны, но Джонни сел и пересчитал заново. Руди называл его «графом», чуть ли не с издевкой. Парню было невдомек, что деньги переходили в собственность Джонни только после пересчета. Эта навязчивая ритуальность была одной из особенностей, свойственных каждому, в чьих жилах текла кровь Дракулы. Некоторых четвероюродных выродков, живущих в горах, можно было даже отвлечь от добычи с помощью пригоршни тыквенных семечек: они не могли пройти мимо, не пересчитав их все. Но это, конечно, было абсурдно, а вот в случае с деньгами — крайне важно. Энди понимал Джонни в том, что касалось денег: что они необходимы не из-за тех вещей, которые можно на них купить, — но сами по себе. Цифры завораживали.