– А у нас, увы, не все дома. Жену я застрелил, сам здесь…
– Застрелили жену? – встревожилась женщина.
– Да вы не бойтесь, я не маньяк.
– Я не боюсь, – передернув плечами, сказала она.
– Моя жена мне изменила, так я ее вместе с любовником порешил. Такая вот любовь. А вам Эльвира Тимофеевна зачем нужна, если не секрет?
– А если секрет?
– Все равно интересно. Но вы можете не говорить. Допрашивать я не уполномочен… Да и вообще, – обреченно махнул рукой Павел.
– Что вообще?
– Какой из меня следователь, если я сам преступник? Жену вот убил, любовника ее…
– И вас признали невменяемым?
– Нет, признали, что я способен отдавать отчет в своих деяниях. Правда, срок по минимуму дали, потому что убил в состоянии аффекта… Отбыл наказание, а потом сошел с ума. Верней, еще в зоне умом тронулся… В зоне пахан у нас был, я точно это знаю. Думал, что, выйдя на свободу, работаю на него, ну, здесь, в Ульянове, а оказалось, что нет…
Торопов, казалось, разговаривал с самим собой, поэтому Дарья Павловна слушала его вполуха или только вид делала, что следит за разговором.
– Видел, как Горуханова убивали, а его, оказывается, и вовсе здесь нет. Оказывается, он еще сидит…
– Вы видели, как Горуханова убивали? – вдруг встрепенулась женщина.
– Да, видел, но в своем воображении. На самом деле ничего не было.
– Но в него стреляли. И не сидит он…
– Когда стреляли? – оживился Торопов.
– Этой весной, в мае.
– Где?
– Этого я не знаю. Он умер в больнице от огнестрельной раны в начале июня… А вы что-то знаете?
– Говорю же, я видел, как в него стреляли. На Фабричной улице, возле клуба «Седьмая эра». Клоун в него стрелял.
– Кто?
– Клоун. С воздушными шарами. Он выстрелил, а воздушные шары унесли пистолет…
– А-а, понятно, – разочарованно вздохнула Дарья Павловна.
Торопов понял, что его рассказ воспринят как бред сумасшедшего.
– Ну вот, и вы не верите… И Эльвира Тимофеевна не верит. Да и я сам себе не верю… Не было никакого клоуна, – печально заключил он. – И воздушных шаров не было. Это меня по голове так сильно ударили, что мне все привиделось… Привиделось, что за клоуном бежал, что через забор за ним прыгал, а он меня подкараулил и по башке чем-то треснул. А это все чокнутый профессор, он сказал мне, что умеет летать, я ему не поверил, а он меня по голове булыжником за это… А здесь я уже давно. Из-за Маши. Я ее убил, а она является ко мне каждую ночь. И является, и является, я от этого с ума схожу. Каждую ночь она меня ругает, а я не сплю, не высыпаюсь, поэтому и сил у меня никаких нет, потому и на второй этаж еле поднялся. И за вами пока шел, чуть не сдох. Я же подумал, что вы – моя жена. Сзади вы на нее очень похожи… Я поговорить с ней хотел. С Машей. Скажи, Маша, зачем ты меня преследуешь? Что тебе от меня нужно? Почему никакого спасу от тебя нет! Нельзя же так!