Торопов до боли закусил губу, глядя, как Эльвира Тимофеевна садится на стул, забрасывает ногу за ногу. Короткий медицинский халат на ней из шелка, белые чулки, но видно, что не на подвязках они, а на широких силиконовых резинках, верхний срез которых поднимался к самым трусикам, если таковые вообще были…
Почти неделя прошла с тех пор, как он пришел в себя, и за все это время Маша ни разу не явилась к нему ночью. И Дарья Павловна не беспокоила его. А сегодня произошла осечка. Окрепшее сознание вдруг пошатнулось, и в палату к Торопову пожаловала Эльвира Тимофеевна в том самом сексуальном костюме, который он когда-то для нее придумал.
– Не вижу радости в глазах, – сказала врач, глядя на Павла с хищной иронией падшей женщины.
– А если за тобой Маша придет? – расстроенно спросил он.
– И что?
– Ты же знаешь, что будет.
– Ты не бойся, она больше не будет на тебя кричать. И на меня тоже.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что я твой лечащий врач. И я знаю, что Маша больше нас не побеспокоит.
– Я в этом не уверен.
– А я уверена. И могу тебе это доказать.
– Будешь ждать всю ночь, когда она появится?
– Нет, я спровоцирую ситуацию. Но ты должен понимать, что прежде всего я врач… Ты это понимаешь? – поднимаясь со стула, шаловливо повела женщина бровью.
– Понимаю, – механически отозвался Торопов.
– А сейчас?
Она ловко сняла с себя халат, оставшись в белом атласном корсете, утягивающем живот и поддерживающем снизу более чем наполовину обнаженную грудь, и в чулках, над которыми виднелась только тонкая полоска волос. В столь деликатном наряде Эльвира Тимофеевна выглядела и свежо, и сексуально. Да и стояла она, расправив плечи, чтобы грудь излишне не тянуло вниз, и приподняв бедро, чтобы заметен был волнующий изгиб. Павел даже пожалел, что эту нестареющую красоту можно только видеть, а на ощупь вместо женщины – пустота.
– Ну, сейчас начнется, – ошеломленно кивнул он.
Сейчас появится Маша – и поднимется грандиозный шум. А не появиться она не может.
– Начнется, – кокетливо улыбнулась Архипова. – Но только между нами.
Эльвира Тимофеевна стремительно шагнула к Торопову и, взяв за плечи, спиной уложила на кровать. Он ощущал ее прикосновения, чувствовал ее силу… А она не унималась, заставляя краснеть. Женщина уселась на Павла верхом и принялась ритмично и активно двигаться вверх-вниз. А стонала она так, что Торопов не мог понять, то ли она празднует победу, то ли вымаливает у него пощаду.
– Ты меня убил, – закрывая глаза, обессиленно протянула она, с утихающей дрожью в теле скатываясь к нему под крыло.