С ним не хотелось расставаться, и когда она пошла в свою сторону, то ощутила нешуточную грусть. Успокаивало то, что она написала ему в блокнот свой адрес, и очень хотелось верить, что Тимофей зайдет к ней в ближайшие выходные. Почему же все время так несправедливо получается: стоит только повстречать хорошего человека, как тут же приходится с ним расставаться?
Прежде не ведавшая никаких сомнений, Земфира вдруг поняла, что стала сомневаться в правоте прежних понятий. Ей требовался человек, который сумел бы залатать возникшую трещину и вернуть ей утраченный покой.
Таким человеком был Мухаджир. Достав из сумочки телефон, Земфира набрала его номер.
– Слушаю тебя, детка, – отозвался Мухаджир.
Даже голос его, всегда такой холодный, как ключевая вода, действовал успокаивающе.
– Мухаджир, я просила тебя не называть меня «деткой», ты же знаешь, как мне это не нравится. Я уже выросла из того возраста.
– Хорошо, дитя мое, так пойдет? Что там у тебя?
– Мне бы хотелось с тобой встретиться.
– Что-то серьезное?
– Мне нужно посоветоваться… О важном.
– О важном, говоришь… Тогда это серьезно. Хорошо, подойду. Где ты сейчас?
– На станции «Кропоткинская».
– Где именно?
– На бульваре… В сторону Арбата.
– Знаю, не продолжай. – И уже более бодрым голосом заговорил, даже по телефону чувствовалось, как на его губах заиграла улыбка: – Похоже, что ты назначаешь мне свидание. Что ж, я ничего не имею против.
– Мухаджир, только давай не будем об этом. – Голос Земфиры заметно посуровел.
– Неужели нельзя пошутить с такой красивой девушкой?
– Сейчас я не склонна к шуткам.
– Хорошо, – вернулся Мухаджир к прежней тональности. – Я как раз нахожусь неподалеку. Буду минут через пятнадцать.
Земфира едва сдержала вздох облегчения. Сейчас ей требовался понимающий собеседник. Разумеется, совсем не для того, чтобы излить душу (в ее положении это непозволительная роскошь, да и опасно, пожалуй), а чтобы просто переговорить, опереться на дружеское плечо, увидеть участливые глаза.
Трудно сказать, насколько подходил для этой цели Мухаджир, но в разговорах с глазу на глаз он поступал как опытный психоаналитик, охотно выслушивал откровения собеседника и даже кивал в подходящие минуты. Не исключено, что Мухаджир немного владел какими-то азами гипноза. Если это не так, тогда почему же после разговоров с ним на душе становилось удивительно легко, как будто где-то внутри открывали все шлюзы, через которые уходило все дурное. После таких лечебных разговоров у нее возникало впечатление, что даже она сама становилась легче. Ей буквально хотелось парить. Невольно возникало ощущение, что достаточно лишь взмахнуть руками, и она воспарит над землей.