– Ну и почему? – пробурчал таксист.
– Потому что в одних странах люди работают над собой, учатся жить друг с другом, уважать друг друга. И закон учатся уважать. А в других странах всем все по барабану… За них добрый дядя сделает. Вот как. И поэтому говорят, что каждый народ достоин своего правительства. И каждый народ достоин своей судьбы.
Закончив короткий монолог, я почувствовал себя не очень уютно. Не то где-то сфальшивил, не то речь получилась слишком нравоучительной. Во всяком случае, аудитория в лице таксиста осталась странно равнодушной к моей зажигательной проповеди социального и личного самоусовершенствования.
– Не то ты говоришь, мужик, – буркнул таксист.
– Почему это не то? – защитила меня Маргарита.
– Потому что у всякого народа своя судьба, вот почему. У каждого свой крест… Вот ты в судьбу веришь? – покосился он на меня.
Я задумался. Честно говоря, я и сам не знал, верю в судьбу или нет.
– А ты веришь? – вопросом на вопрос ответил я.
– Я – верю. Точно. В то, что на роду написано. Это есть… Я знаю…
– Откуда знаешь? – настаивал я. – Что, сон приснился?
– Ага… Сон приснился. До сих пор помню…
Я заинтересованно подался вперед и посмотрел на таксиста:
– И что за сон?
– Обычный сон. Но врезался в память. Хотя давно это было, браток.
– Ладно. Не хочешь – не рассказывай… – Я откинулся на сиденье.
– А чего там… Мне скрывать нечего. Лет двадцать пять назад это было. Мальчишкой я был. Ну и целый год примерно мне снилось, что грошики считаю. В столбик их складываю, столбик валится, я снова складываю… И так много раз. Бабке своей рассказал, она погрустнела. Сказала: «Никогда ты, Костя, богатым не будешь. От зарплаты к зарплате жить будешь». Так и получилось, как видишь. Столько лет все баранку кручу…
Я машинально полез за сигаретами.
– В салоне не кури. Потом запах остается, пассажиры жалуются, – попросил таксист.
Я сунул сигарету обратно.
– А может, вы сами себя и настроили на этот сон? – предположила Маргарита.
– Это как?
– Ну, скажем, были у вас какие-то другие варианты, но вы ими не воспользовались.
– Были бы варианты, я бы воспользовался. Вариантов не было, – ухмыльнулся таксист.
Оставшийся путь мы проехали молча. Скоро такси выехало на Тверскую.
– Вон там притормози, – попросил я, кивком указав на дом.
Таксист притормозил. Я вытащил деньги и протянул ему. Сумма была почти вдвое больше той, что на счетчике, но я решил, что это будет ему компенсацией за сон с грошиками.
Вечером, после того, как Галина с Никанором ушли, первый раз за всю сознательную жизнь я прочел подряд десять газет, завезенных нам утром. Ни разу до этого я не читал больше двух газет за раз. И вообще я редко читал газеты, несмотря на свою профессию. Российская пресса в большинстве своем навевает экзистенциальную тоску. Или полная лакировка действительности, или полное ее неприятие, или откровенная бульварщина. В общем, одни крайности. Хорошо, что не надо было читать гламурных журналов, тогда я бы точно слетел с катушек.