«Теперь она подходит к сути вопроса», — подумал он и стал ждать, что еще она скажет.
— Если учесть то, в чем ее уже обвиняла тетка, — заметила Эрика, — думаю, что еще одного скандала ей не пережить. Какая это будет трагедия, если она будет изгнана из общества из-за обстоятельств, которые совершенно ни от кого не зависели!
Он с трудом держал себя в руках.
— Ты права, — отозвался он, заставив себя говорить небрежным тоном, — это действительно было бы крайне прискорбно.
— Конечно, я не собираюсь ничего говорить — ни слова. Это будет нашим маленьким секретом.
— Неужели? Как это великодушно! — проговорил он с легкой насмешкой.
— Но мое великодушие заслуживает награды, ты согласен?
Он крепче сжал кулаки, но больше никак не проявил своих чувств.
— И какую же награду ты имеешь в виду?
Она коротко хохотнула — и этот звук был для него невыносимо неприятен: словно гвоздем царапнули по стеклу.
— Тебя! Я хочу, чтобы ты ко мне вернулся!
Он выгнул бровь:
— Да неужели? А как же Плимтон?
— А при чем тут он? — Она пожала плечами. — Он забавный, и с ним не скучно, но, несмотря на все его умение, в подметки тебе не годится. Среди всех моих любовников я пока не нашли ни одного, который мог бы сравниться с тобой в постели. Конечно, я верну тебе этот статус не без дополнительной компенсации.
— Какой же?
— Для начала тебе надо будет передо мной поползать. В буквальном смысле этого слова, на коленях. Хотя я могу придумать немало других способов, которыми ты мог бы меня ублажить, не вставая с колен, не так ли, твоя светлость? — промурлыкала она, явно наслаждаясь моментом. — И будет еще несколько правил. Например, это я буду решать, где и как часто мы будем встречаться.
— Правда?
— Да-да. И, что самое главное, я сама объявлю тебе, когда наша связь придет к концу. Ты будешь моим, пока я не решу, что с меня достаточно. А когда ты мне надоешь, и я захочу выставить тебя за дверь, это будет сделано прилюдно, чтобы все могли убедиться, что это именно я тебя вышвырнула. И я рассчитываю на то, что и тогда ты снова будешь ползать передо мной на коленях и умолять меня, чтобы я не рвала наши отношения.
— Ты долго все это обдумывала, так ведь?
— Ты даже вообразить себе не можешь! — прошипела она, внезапно показав дотоле скрываемую ярость.
— С другой стороны, — продолжил он, — если бы ты обо всем хорошенько подумала, то поняла бы, что я не из тех, кто умоляет о чем-то это не в моих правилах.
— Ты не пойдешь на это даже ради этой бедненькой невинной девочки, которую так подвел? А как насчет тебя самого? В конце концов, подумай о том, какая репутация будет у тебя, если об этом станет известно! Я ведь уверена, что тебе меньше всего хочется пожертвовать своей свободой и жениться на ней. А раз она скомпрометирована, то это единственный благородный способ ее спасти.