Эти слова заставили ее сердце радостно забиться.
— А вы? Чего хотите вы?
— Габриэла! — предостерегающе рыкнул он.
— Ваша светлость! — отозвалась она. — И кстати, кто была та блондинка?
— Какая блондинка?
— Та, с которой вы разговаривали. Та, которая с вами явно кокетничала и чей веер вел себя излишне вольно.
Он нахмурил брови, пытаясь найти ответ на ее вопрос, а потом его лоб снова разгладился, когда пришло понимание.
— А, эта! Просто давняя знакомая.
— Она ваша любовница?
— Силы небесные, ты чересчур смела! Полагаю, что не обязан отвечать на такие вопросы.
— А! Значит, я права.
Его глаза сверкнули. В темноте их синий цвет тоже казался почти черным.
— Это было достаточно давно.
— А сейчас? — не унималась она.
Ее сердце трепетало от страха и решимости. Каким бы ни был его ответ, ей необходимо его получить!
В карете опять наступило долгое и томительное для Габриэлы молчание.
— Нет. Сейчас нет.
Она испытала радостное облегчение. Значит, сейчас у него нет любовницы! Вопрос в том, почему и что это может означать.
— А теперь, думаю, тебе будет лучше вернуться на прежнее место, — сказал он.
По его непреклонному тону было ясно, что его требование совершенно серьезно. А еще она поняла, что он не настроен, отвечать на новые вопросы. Решив, что проще будет послушаться, она подвинулась, собираясь встать на ноги. Однако карета резко качнулась, отбросив ее на сиденье. Несмотря на мягкую обивку, ее руку и плечо пронизала острая боль.
— Ой! — невольно вскрикнула она.
Он снова нахмурился:
— В чем дело? Что случилось?
Она осторожно потерла больное место.
— Ничего особенного. Просто пара синяков.
— А, этот подонок! Дай-ка я посмотрю.
— На что посмотрите? На отметины? Я уверена, что они под платьем. И потом, здесь слишком темно, чтобы что-то разглядеть.
— Позволь мне проверить, так ли это.
Пересев, он бережно обнял ее и повернул к окну. Очень осторожно приподнял вверх край короткого рукава. В мягком желтом свете уличного фонаря стал, виден ряд следов в форме пальцев, багрово налившихся на нежной коже.
Шумно вздохнув, Уайверн нежно погладил больное место подушечкой большого пальца.
— Мне следовало бы вернуться и убить его! Он заслуживает этого.
— Это просто синяки. Они пройдут.
— Он вообще не должен был к тебе прикасаться. Я не понимаю, как ты могла это допустить — даже на минуту.
— Я хотела проверить, — прошептала она, едва дыша. Он посмотрел ей в глаза:
— О чем ты?
— Понравятся ли мне его поцелуи также, как ваши. — Она судорожно сглотнула. — Смогу ли я забыть себя в объятиях другого мужчины.
В глубине его глаз вспыхнуло синее пламя.