Что это: везение или закономерность? Что обусловило сенсационные победы: «госпожа Удача» или они могут считаться логичным следствием опыта и мастерства команды и, естественно, тренера?
Когда я задал ему этот вопрос, он засмеялся и ответил:
— Ну, что такое «везение»? Что такое «удача»? Это когда вы ставите, допустим, сотню долларов на какой-то номер рулетки, и шарик скатывается именно к этой цифре. А, извините за нескромность, четыре раза выигрывать или активно участвовать в завоевании побед на чемпионатах мира, тут нужно и еще что-то, кроме везения. Разве не так?
Я не мог с ним не согласиться.
Мы беседовали с Загало около двух часов. Пересказать этот разговор очень трудно. Не только из-за обилия затронутых тем, но и потому, что, как однажды удачно заметил бразильский коллега Фернандо Калазанс, Загало является «вечным дриблером». И пояснил эту мысль следующим образом: «Ты встречаешься с ним, беседуешь часа полтора, потом возвращаешься в редакцию, садишься за диктофон, начинаешь расшифровывать запись и видишь, что он тебе не сказал практически ничего нового…».
Действительно, Загало всегда уклончив в ответах на вопросы и крайне осторожен в оценках. Такой уж у него характер. И таким он был всегда. Правда, он любит с большим удовольствием перечислять завоеванные титулы или одержанные победы. Я заметил это еще во время первой нашей встречи в 1971 году, когда он, тренер трехкратных чемпионов мира, в ответ на мой вопрос о пройденном пути к этой великой победе начал вдохновенно перечислять свои титулы с какого-то выигранного им еще в детстве турнира школьных команд.
На сей раз, когда я попросил его сопоставить «чемпионские» сборные 1970 и 1994 годов, он элегантно ушел от ответа. Воздал должное своему другу Паррейре, с горечью вспоминал о бразильских журналистах, которые «поливали нас грязью» до и во время чемпионата в США. Говорил о сплоченности команды, о том, что с началом игр на американских полях прекратились все ссоры и споры, даже профессиональный скандалист Ромарио, который просто не умеет вести себя спокойно, не может дня прожить, не спровоцировав какое-нибудь недоразумение, спор или склоку, даже он стих и перестал противопоставлять себя всем остальным. И тот факт, что на поле футболисты выходили, взявшись за руки, тоже о чем-то говорит. Во всяком случае, передает настроение, царившее в команде.
— Кто оказался для вас самым трудным соперником там, в США?
— Голландцы. С ними нам пришлось труднее всего. А еще хотел бы отметить команду Болгарии, показавшую впервые в своей истории замечательный футбол.