Имена поручителей Маркова неизвестны. Почти четверть века, до старости, ходил на поруках бракованный мужик. Лишь в мае 1747 года Горная канцелярия убедилась в реальности березовского золота, и Марков, как записано в делах, был без всякой благодарности «отпущен на все четыре стороны».
Так совершилась первая в России находка промышленного золота. Первая известная! Таков был ленивый, медлительный приступ к разработке знаменитых в свое время Березовских золотых приисков.
2
Через сорок лет после малоудачной для невольного золотоискателя Маркова находки другой крестьянин, Алексей Федоров, набрел в лесу на обгоревший пень. В пне оказался золотой самородок весом в один фунт и двенадцать золотников. Около четырехсот шестидесяти граммов золота! Но откуда оно взялось в пне?! Сам Федоров должен был приписать дьявольским козням роковую находку. Лесная дача была приписана к Невьянскому заводу бога-владыки этих мест и других заводов Прокопию Демидову, сыну Акинфия Демидова.
Наследники замеченного и вознесенного Петром Первым тульского кузнеца владели на Урале миллионами десятин. Широкие натуры развернулись!
В 1725 году на Невьянском заводе возвели башню-крепость, архитектурой подражавшую башням Московского кремля, но куда больших размеров. Там, вопреки закону, чеканили свою медную и серебряную монету, что было выгоднее сдачи металлов в казну, там был и притон для беглых, и тюрьма, и застенок, и кладбище для замученных.
По примеру знаменитых башен итальянских городов Пизы и Болоньи, Невьянская башня покосилась, не потеряв устойчивости. И народ сказал, что сам камень ужаснулся страшных дел заводчиков…
Жадный Прокопий Демидов, узнав о золотом самородке, испугался, что казна, в силу известной оговорки, наложит руку на дачу Невьянского завода. Федоров был схвачен, жестоко изуродован на допросах и приговорен заводчиком к вечному молчанию. Тюрьма без срока, до смерти.
Через пять лет, в 1769 году, Прокопий Демидов счел выгодным продать Невьянский завод другому кровопийце, богатейшему откупщику государственных податей Савве Яковлеву.
Нестеров живо представил себе, как, конечно, уже после свершения сделки Демидов рассказал новому заводовладельцу о находке Федорова. И судьба безвинного узника не изменилась. Он просидел при Яковлевых еще двадцать восемь лет, а всего тридцать три, как Илья Муромец, но не на печи, а на цепи!
В 1797 году какие-то добрые люди, оставшиеся неизвестными, сумели вручить императору Павлу Первому прошение Федорова. Павел вспыхнул. Узник был выпущен на волю по личному указу императора. А господа заводчики Яковлевы, надо думать, крепко испугались и ответственности за беззаконное «дело Федорова» и за свою Невьянскую вотчину… Закон об исключительном праве государства на золотоносные земли мог быть пущен в ход.