– Милый, я не могла взять дешевле тридцати за грамм, оба уперлись, как быки. Вот проклятые! И если ты не возьмешь, ты упустишь. У них еще кто-то есть на примете.
– Хорошо, моя любимая, хорошо, Нина, не огорчайся: я возьму.
– Ах, боюсь, ты мне не поверишь! Ты подумаешь, я что-то скрываю. Я бескорыстная. Для меня деньги ничто. Уж если б я хотела!.. Один очень богатый человек хочет со мной познакомиться… Но я люблю тебя одного.
– Да, Нина, да!
– Отцу нужно сразу отдать почти все – сорок пять или пятьдесят тысяч. И тому почти сколько же. Хорошо, что я еще не внесла деньги за дом. Твои деньги, мой любимый.
– Я привез моей Нине остальные. И у меня есть еще. Мы устроимся…
Здесь шопот этой пары прервался. И возобновился:
– Я выжмусь, займу, но больше сорока тысяч не наберу, – уверяла Антонина. – Нет, больше тридцати не найду.
– Я найду. А ты еще торгуйся о сроках и задатке.
– Бесом крутилась. С отцом не сговоришься.
– Фу, какой старик! Ты не его дочь.
– Тише… Об этом маму не спросишь.
– Да.
– Пора.
Пора. Отблеск света на ковре шевельнулся, и голосок Дуси проквакал:
– А к вам уже можно?
3
– Провожать! Ни-ни! А вдруг встретятся свои? – Дуся испуганно отказалась и нежно простилась со своим новым знакомым на пороге.
Женщины выскользнули на улицу.
– Эх ты, настоящая курортница! – с издевкой шутила Антонина. – Дуська, ты хоть волосы поправь как следует, кобыла.
– Ладно тебе, сама такая!
– Мне-то ладно, у меня муж далеко, а Петька твой дома ждет.
– А твой Левон скоро уезжает?
– «Полюбила кошка сало» – так, что ли, Дуся?
– А как его зовут?
– Кого?
– Кого? Левонина приятеля.
– Эх ты, дура! – хихикнула Антонина. – Ты его и не спросила, не успела?
– Он назвался. Язык сломаешь. Я и повторить не смогла, не то что запомнить.
– А ты бы, Дуська, записала… – И обе женщины расхохотались над циничным словом, которым Антонина закончила свою фразу.
Евдокия Грозова еще о чем-то болтала. Антонина оборвала подругу:
– Ну тебя в болото, трещотка неуемная! У тебя одно на уме. Дай подумать.
Думы у Антонины Окуневой были арифметические. На золоте Дуськиного мужа она «зарабатывала» по шести рублей пятидесяти копеек с грамма, на отцовском – на рубль меньше. Перемножить и сложить. Антонина не была охотница и мастерица считать, она предоставляла эту заботу кассиршам магазинов. Но подсчитывать свои доходы – дело увлекательное, даже в высшей степени захватывающее. Скотинины всех времен и народов были для себя хорошими бухгалтерами.
Антонина Окунева сбивалась, путалась, забывала промежуточные итоги. Мешали полтинники. Только перед своим домом Антонина добралась до приблизительной суммы. На всем деле ей приходилось чистых около тридцати пяти тысяч. Собственных, то-есть не считая обязательного подарка от Леончика. Довольная, она, щипнув Евдокию Грозову, порадовала подругу: