– Мне военком еще на призывном пункте сказал: смотри, чтобы в армии не забывал наращивать “х”. С юмором майор. Моя фамилия Го-ро-войх-х!
– И много раз вам наращивали ваше “х”? – видя, как солдаты смеются в открытую, не стал строить из себя невесть что и Верховодов.
– А все время, товарищ старший лейтенант, – добродушно ответил солдат. – Как первый раз пишут – так “х” и отпадает.
– А вы, представляясь, специально не договариваете окончание, – вполголоса, “открывая” солдату его хитрость, сказал старший лейтенант и подмиг shy;нул.
Семен, принимая командира в заговорщики, согласно улыбнулся.
Вот так и пришел Семен в роту. Где-то на третьем или четвертом выезде он под огнем “духов” сумел заменить пробитый скат и вывел машину в безопасное место. Вместе с представлением его к медали “За боевые заслуги” Верховодов отметил про себя: этот надежен. Медаль в тот раз не пришла – кто-то посчитал несущественным замену колес, пусть под пулями, но именно тогда Семен определился “бронежилетом” для первых.
Горовойх, ожидая команду на начало движения, ножом намазывал на галеты сосисочный фарш.
– Ох, и поедим, товарищ старший лейтенант, – мечтательно проговорил он. Вычищенную банку выбросил в окно, потравил повешенный на дверку бронежи shy;лет. Локтем вытер и без того чистое лобовое стекло с надписью “Калуга” в левом верхнем углу. После прибытия в Афган Верховодов хотел было заставить водителя стереть эту надпись, но, увидев, что практически все “колеса” ездят с надписями родных городов, успокоился. Рассудил так: если это считать за нарушение, то что тогда говорить о том, когда солдаты по пятнадцать часов не вылазят из-за баранки? А так – родные города пишут, а что в этом плохого, если помнится Родина? По надписям водители и земляков видят: когда две колонны идут навстречу друг другу, гудки по всей “ниточке”: Калуга Калугу приветствует, Иркутск – Иркутск. Нет, хорошо это, когда человек гордится родным домом.
– Одно непонятно, – продолжал Семен. – Вроде идет нам здесь день за три, ну, давали бы и жратвы тогда в такой же пропорции. Угощайтесь, с обедом, как я понял, мы в пролете.
“День за три, – думал Верховодов, хрустя галетой. – Да если выскочим из сегодняшнего дня, я свои три кому угодно отдам”.
Бросил взгляд на часы – ровно тринадцать. Прошла только половина дня, а что там еще впереди ожидается?
– А часики-то классные нам дали, – Семен тоже глянул на свои “командирские”. – И где только на всех набрали?
– Наберут, когда захотят. Не грохнуть бы только, я свои вечно бью.
– Эти нельзя, – Семен бросил взгляд на руку. – Как-никак от министра, да и память об Афгане.