— Я не буду целовать парня, — сквозь зубы. Упрямо.
— Как хочешь.
После чего я отвернулся и начал медленно подниматься по ступеням. В душе — ликование. В башке — встревоженный голос Мурза:
— Вирх! Я его просканировал. И здесь одно из двух, — я вздохнула и прислушалась, — или ты достиг такого уровня мастерства, что я просто не вижу твоих чар, или ты дуришь нам головы!
Я пожала плечами и сделала еще один шаг.
— Я убью тебя, — тихо, на ушко, сквозь зубы. Обняв рукой за талию.
— Ну и дурак. Я же просто пошутил.
Молчание.
— Хотел проверить твою реакцию, — со вздохом.
Молча-ание…
— Тебе не надо целовать каждый день. Достаточно одного раза… Но так, чтобы это был поцелуй настоящей любви.
Расширенные зрачки охотника.
— Хорт, не слушай его, он… — Но я плотно запечатала магией рот котенку, обернувшись к парню и с интересом за ним следя.
Тот выругался, резко вынул кинжал и вновь сунул его в ножны. После чего пошел вверх по ступеням, не оглядываясь на меня.
— Два часа, охотник. У тебя есть только два часа.
Он запнулся, но выровнялся и ускорил подъем. Ругаясь сквозь зубы.
— Тьфу, тьфу! Вирх!
— Мм?
— Ты с ума сошел? Какого?!
— Да успокойся ты, — морщась и поднимаясь следом.
— Что значит — успокойся?! Он тебя не любит! Заклинания нет! Ты вообще что творишь? Знаешь, некоторые шутки…
— Я же сказал… — с угрозой в интонации, мгновенно заткнувшей Мурзу рот. — И потом, кого именно он должен поцеловать, я ведь не уточнял, правда?
Шок в золоте угрюмых глаз.
— Но…
— Я прекрасно знаю, что не смогу быть с ним, пока я в этом теле. А потому… пусть лучше все закончится быстро и безболезненно. Он поцелует принцессу, «заклятие» спадет. И все будут довольны и счастливы.
— А как же… а как же ты? Вот так просто сдашься? Сла-ава хранительнице!
— Н-да. Видимо, здесь я просто бессилен, — хмуро.
— Ну не могу сказать, что я так уж сильно этому не рад…
— Мурз.
— Мм?
— Заткнись.
Кот обиженно фыркнул, закутался в капюшон и сделал вид, что спит.
Я же, сжав зубы и поднимаясь вверх по бесконечной винтовой лестнице, снова и снова твердила себе, что так будет правильно.
Ура, мы перед дверью. Оба хмурые, оба на нервах. Из моего капюшона доносится демонстративный храп.
Перед нами — небольшая деревянная дверца, на которой висит старая проржавевшая табличка с давно стертыми символами букв.
— Отойди.
Послушно делаю шаг назад, следя за тем, как Хорт разбегается и с силой врезается плечом в дерево. Дверь вздрогнула, Хорт застонал.
— Тебе помочь? — хмуро.
— Не надо, — мрачно.
Идиллия, блин.
Он снова разбежался и с силой врезался в дверь. Я, переживая за его плечо, кое-что при этом шепнула, и дверь легко сошла с петель. В результате чего охотник пронесся с нею по всей комнате и врезался в кровать, погребя под досками кого-то визжащего.