– Какая удивительная история! – воскликнула Кристина. – А почему вы с ним не встречались?
– Он вскоре умер, – сказал Питер. – Я несколько раз пытался связаться с ним, но из этого ничего не вышло. Около года назад мне позвонил по телефону адвокат – у Герберта, видимо, не было родных. Я пошел на похороны. Оказалось, что таких, как я, там собралось восемь человек – восемь человек, которым он помог в жизни, как мне. Но самое любопытное, что при всей своей любви к хвастовству, Герберт никогда никому из нас не рассказывал о других.
– Я сейчас просто расплачусь, – сказала Кристина.
– Понимаю, – кивнул Питер. – Я тогда тоже чуть не расплакался. По-моему, это был для меня хороший урок, хотя я так и не понял, чему он должен был меня научить. Может быть, тому, что есть люди, которые окружают себя высокой стеной, а сами мечтают, чтобы вы ее разрушили, и если вы этого не сделаете, то никогда не узнаете по-настоящему человека, который за ней живет.
Кристина молчала все время, пока они пили кофе, – оба отказались от десерта. Наконец она спросила:
– А знает ли кто-нибудь из нас, чего он собственно хочет?
Питер задумался.
– Наверно, не совсем. Хотя я знаю, чего бы мне хотелось достичь, – если не точно, то приблизительно.
Он попросил у официанта счет.
– Скажите же.
– Чем рассказывать, я лучше вам помажу.
Выйдя из зала, они невольно остановились – таким резким был переход из прохлады к жаркой духоте ночи. Город постепенно замирал. Уличные фонари гасли, ночная жизнь из Французского квартала перемещалась в другие места. Взяв Кристину под руку, Питер повел ее по диагонали через Ройял-стрит. Они остановились на углу улицы Святого Людовика, он указал ей вперед.
– Вот что мне хотелось бы создать, – сказал Питер. – Что-нибудь в этом роде, а может быть, и лучше.
Газовые фонари, мерцавшие под изящными балконами с узорчатой решеткой, покоившимися на крученых чугунных столбах, отбрасывали свет и тень на серо-белый классический фасад Новоорлеанского королевского отеля. Из стрельчатых, в частом переплете, окон на улицу лился янтарный свет. На тротуаре у дверей отеля расхаживал швейцар в роскошной, расшитой золотым позументом ливрее и в огромной фуражке с козырьком. Высоко над его головой под дуновением внезапно налетавшего ветерка трепетали вымпелы и флаги. У отеля остановилось такси. Швейцар быстро подошел и открыл дверцу. Они услышали стук женских каблучков и мужской смех. Дверь отеля закрылась. Такси уехало.
– Есть люди, – сказал Питер, – которые до сих пор считают Новоорлеанский королевский отель лучшей гостиницей в Северной Америке. Согласны вы с этим или нет – другое дело. Важно то, что это живое свидетельство, каким может быть хороший отель.