– Вы весьма оригинальный гид – не только сообщаете факты, но еще и философствуете!
– О, я по уши напичкана и тем и другим. Вам интересны факты? Тогда посмотрите на крышу. – Оба одновременно подняли вверх глаза. – Как видите, она нависает над верхней галереей. Это местная, луизианская, интерпретация греческого стиля. Большинство здешних старинных зданий так построено – и неспроста: в условиях жаркого климата такая крыша дает тень и прохладу. А галерея большую часть времени – самая жилая часть дома. Там протекает жизнь семьи, там люди беседуют, общаются друг с другом.
– «Семья и домашний очаг – удел добродетельных, и дается им в форме абсолютной и самодовлеющей».
– Кто это сказал?
– Аристотель.
Марша кивнула.
– Он бы одобрил галереи. – Помолчала и добавила: – Отец многое здесь реставрировал. Сейчас дом куда лучше, чем прежде, чего нельзя сказать о том, как мы им пользуемся.
– Должно быть, вы очень любите свой дом, – проговорил Питер.
– Я ненавижу его, – сказала Марша. – И ненавидела всегда, сколько себя помню.
Питер с любопытством взглянул на девушку.
– Конечно, – продолжала Марша, – совсем другое дело прийти просто посмотреть на него, ведь приходят же сюда люди и платят пятьдесят центов за осмотр, когда дом открывают на время Весенней фиесты. Будь я на их месте, я тоже восхищалась бы им, хотя бы из любви к старине. Но совсем другое дело – жить здесь постоянно, особенно тоскливо бываете наступлением сумерек, да еще когда ты одна.
– Кстати, уже почти стемнело, – заметил Питер.
– Да, вижу, – ответила Марша. – Но сейчас совсем другое дело. Потому что вы рядом.
Они пошли назад к дому. Впервые Питер подумал о том, что вокруг слишком уж тихо.
– А другие гости без вас не соскучились?
– Какие другие гости? – Марша искоса лукаво посмотрела на него.
– Вы же мне говорили…
– Я говорила, что будет званый ужин. Он и будет. В вашу честь. Если вас волнует отсутствие третьего лица, то у нас есть Анна.
Беседуя, они вошли в дом. В высоких комнатах было темно и прохладно. Откуда-то из глубин дома появилась маленькая пожилая женщина в черном и закивала, улыбаясь.
– Я рассказала Анне о вас, – сказала Марша, – и она одобряет мою затею. Отец доверяет ей безгранично, так что все в порядке. А кроме того. Бей тоже дома.
Слуга-негр, неслышно ступая, вошел вслед за ними в небольшой, уставленный книгами кабинет. Он взял с одной из полок поднос с графином и рюмками для хереса. Марша отрицательно покачала головой. А Питер взял рюмочку хереса и теперь задумчиво потягивал вино. Марша жестом предложила Питеру сесть рядом с ней на диванчик.