Уже в первой половине 20-х годов курс лекций по истории Европы от Венского конгресса до Версальского мира, который Тарле с большим успехом читал в нескольких советских учебных заведениях, оформился в виде небольшой книжки, опубликованной как учебное пособие и не замеченной «историками-марксистами», несмотря на то, что в ней Тарле вторгался в их вотчину— «эпоху Маркса, Энгельса, Ленина».
По мере того, как у Тарле росла уверенность в благополучном исходе предстоявшего избрания его действительным членом Академии, он становился решительнее в своих планах и действиях. К числу таких его решительных действий относится и издание в 1921 году книги «Европа в эпоху империализма (1871–1919)». Эта книга сразу же стала бестселлером. Не говоря уже о литературном совершенстве, которое излучает каждая ее страница, важен был тот факт, что люди впервые за советское десятилетие вместо марксистско-ленинской трескотни услышали живую человеческую речь, внятно и понятно рассказывающую о сложнейших событиях тогда еще относительно недавнего прошлого. Такой успех первой публикации предопределил немедленный (всего лишь через год) выход второго издания.
Эту особенность книги понял и вождь «марксистских историков» М.Н. Покровский, с которым у Тарле были до того хоть и не доверительные, но вполне терпимые личные отношения.
В семье Тарле и среди близких к нему в то время людей существовало однозначное мнение о том, что все обрушившиеся вскоре на ученого тяжкие испытания были инспирированы охваченным черной завистью Покровским, который как заместитель наркома просвещения, как человек, имевший вес в тогдашних партийных кругах и связанный с охранительными службами, обладал огромными административными возможностями.
В пользу этой версии говорит и то, что Тарле был «подключен» к «монархическому заговору», хотя всем были хорошо известны его демократические убеждения и то, что именно за них он пострадал при старом режиме. Видимо, поняв эту нелепость, «органы», надо думать, не без подсказки того же Покровского, пост-фактум стали «внедрять» ученого в уже законченное фабрикацией «дело промпартии». Тарле был арестован, судим ив 1931 году отправлен в ссылку в Алма-Ату.
Когда Тарле уже около года находился в тюрьме, к Покровскому прорвалась его сестра — Мария Викторовна. Она вспоминала впоследствии, что увидела перед собой тяжелобольного: на лице «красного академика» уже лежала печать смерти. И когда он отклонил все ее просьбы, Мария Викторовна сказала ему:
— Вы скоро умрете! Неужели вам хочется уйти из этого мира завистником, гонителем чужого таланта, отомстившим невиновному человеку за свою собственную бездарность!