- А его не интересовало всё, что не связано непосредственно со жрачкой, - ухмыльнулся Ганс. - Вот мясо сразу заметил, ну и деньги, мне же не оставалось ничего иного, как взять этот кувшин.
- И чем он тебе так приглянулся? - фыркнул Рыжий. - Деньги и мясо пользу приносят, а воду можно и каской зачерпывать. Только тяжесть лишняя, и объём. Охота же таскать...
- Ни хрена ты не понимаешь в искусстве, - пулемётчик погладил ёмкость по расписанному сложнейшими узорами боку. - Смотри, как художник работал! За это в любой антикварной лавке знаешь, сколько дадут?
- Сколько? - поинтересовался Руди.
- Немало, - после секундного раздумья ответил Ганс. - У меня дед антикваром работает, так что я отличу ерунду от стоящего экспоната.
- Искусствовед чёртов, - протянул руку Клаус. - Может, и впрямь ценная штука. Реликт... только сомневаюсь, что ты доберёшься до антикварной лавки. По крайней мере, в ближайшем будущем.
- Да уж, - буркнул пулемётчик, вспомнив, где находится. - Всегда напоминаешь самые неподходящие вещи в самое неподходящее время.
- Ладно тебе, - усмехнулся Клаус. - Лучше дай посмотреть поближе. Посмотрю на произведение искусства.
- Смотри, Рыжий! - предупредил Ганс. - Не дай бог, раскокаешь. Лучше тогда и на свет не родиться!
- Успокойся,- отмахнулся автоматчик. - Не съем.
С некоторой опаской пулемётчик протянул кувшин Клаусу.
- Неплохо, - оценил Рыжий. - Действительно произведение искусства. Сразу видно, делал мастер.
Посуда эльфийской работы, как этот кувшин, в этом Мире ценилась весьма недёшево, впрочем, как и всё, сделанное остроухими. Качественнее только эльфийские же ткани, кинжалы с мечами и, конечно же, луки. Настоящие произведения искусства.
Рыжий отдал кувшин Гансу.
И, не делая паузы, потянулся. Утро ведь.
Причём сделал это с истинно богатырским размахом. Как раз, задев руку пулемётчика, державшего "произведение искусства". Не ожидавший такой подлости, Ганс от неожиданности выронил кувшин. Всё бы обошлось, но Руди, хорошо поев, решил отправиться в кустики. Ёмкость полетела как раз под ноги снайперу. Не успев среагировать на дикий крик пулемётчика "Осторожнее, твою мать!", Руди наступил на посуду тяжёлым кованым сапогом. Печально всхлипну на прощанье, кувшин рассыпался на десяток неравных осколков. Фарфор - вещь не особо прочная.
Лицо Ганса медленно вытянулось. Затем пулемётчик разразился долговременной тирадой, где, как водится, вспоминался сам Рыжий и все родственники вплоть до пятнадцатого колена. Досталось и снайперу. Самым мягким эпитетом, которым наградил его пулемётчик, оказался "чёртов кабаняра, никогда не смотрящий под свои хреновы ноги". Спасибо хоть за пулемёт не хватался.