За всю ночь я поспала часа три-четыре. Ничего не произошло. Никто не пришел… ни Джелка, ни поисковый отряд. Это обеспокоило меня. Уллис не может не знать, что меня нет. Даже если Джелка вырубил лифт, там столько всех этих специалистов в области чего угодно, кроме зоологии, что к этому времени они наверняка уже сумели бы восстановить его. Где же они?
Наступил робкий серый рассвет. За ночь наползли облака, затянув даже самые высокие горные вершины. До конца дня непременно будет дождь… если не снег. Я подбросила еще дров в огонь и теснее прижалась к Веслу в поисках утешения — и для себя, и для нее. Для нас обеих.
На моих часах было 10.05, когда я впервые услышала далекий вой. Я подтащила поближе несколько камней… но звук исходил не со стороны лифта. Откуда-то снаружи. Может, открылся люк на крыше? Может, «кит» уже взлетает? Интересно, как Джелка сумел уговорить остальных улететь, даже не предприняв попытки найти меня? Ничего в голову не приходило.
Вслушавшись, я поняла, что звук раздается не со стороны гор, а с неба.
— Боже, неужели и без того мало неприятностей? — простонала я.
Может, передвинуть Весло в безопасное укрытие? Нет, я и так уже таскала ее достаточно много, точно забыв о ее внутренних повреждениях. Кроме того, если со мной что-нибудь случится, хотелось, чтобы поисковики сразу же нашли ее.
Лучше пусть как можно дольше пробудет в покое.
На скалу передо мной опустился стеклянный «орел». Под брюхом у него чернели ракеты.
Верх кабины откинулся, оттуда выбрался человек.
— Увидел твой костер! — закричал он.
— С днем рождения, Филар, — ответила я.
Теперь он не был облачен в защитный костюм, то есть на нем оказалось лишь нижнее белье, и волосатое туловище было выставлено напоказ. Вряд ли нашлась бы женщина, которой понравилось бы это зрелище. От всей его форменной одежды остался лишь шлем, который он придерживал нормальной рукой. С шеи на веревке, вцепившись в нее пальцами, свисал протез. Странно, но искусственная кожа протеза была существенно темнее остального, довольно бледного тела Тобита. Интересно, хирурги не удосужились подогнать цвет протеза под естественный цвет кожи Тобита или лее годы пьянства настолько выщелочили ее цвет?
— Жалкий трюк, Рамос, — недовольно проворчал он. — Сбежать от меня таким образом.
С видом оскорбленного достоинства он вставил протез в выемку, сделанную флотскими хирургами внутри его плеча, и несколькими сильными ударами вогнал искусственную руку на место.