] нисколько, бросилась царь-девица вперед, доехала до горы и увидела, что Иван-царевич спускается в половине горы, и сама опустилась за ним по́д гору. Подъезжает под его царство – расставляла шатры белые, устилала всю дорогу к городу сукнами красными и посылала к царю посланника с просьбою: «Кто бы ни был из его царства, кто в ночное время зашел к ней в палаты, чтобы такового царь ей выдал. Ежели не выдашь, то все твое царство попленю, огнем сожгу, головней покачу».
Призывает царь своего старшего сына, посылает его на ответ к царь-девице. Пошел царевич и доходит до тех мест, где постланы были сукна красные, вымывает ноги белехонько и идет босиком. Увидал его сын царь-девицы и говорит своей матери: «Вон идет мой батюшка!» – «Нет, любезный сын! То идет твой дядюшка». Как скоро старший царевич пришел к царь-девице, она дала ему одну стежь[43] и вышибла из спины два сустава: зачем-де идет невинно отвечать? На другой день опять потребовала от царя виноватого; царь посылает среднего своего сына. Царевич доходит до сукон красных, скидает с ног сапоги и идет босиком. Царь-девица дала ему стежь и вышибла из спины два сустава.
На третий день посылает царь меньшего своего сына, Ивана-царевича. Иван-царевич садится на своего доброго коня, доезжает до тех сукон красных и все сукна в грязь вбивает. Увидал его сын царь-девицы и говорит своей матери: «Что за дурак едет!» – «Любезный сын! Едет то твой батюшка», – отвечала царь-девица; выходила сама навстречу, брала его за руки белые, целовала его в уста сахарные и вела его в шатры белые, садила за столы дубовые, кормила и поила досыта. Потом поехали они к царю и приняли законный брак и, побыв недолгое время в этом царстве, отправились на кораблях во владенье царь-девицы; там они царствовали долго и благополучно.