К счастью, в этот момент рокот набата третий раз за вечер всколыхнул птиц, уснувших в гнездовьях.
Перед королевой и архонтами предстал угловатый подросток. Тридцать лет для эльфа — это, конечно, еще совсем юность. Но не детство же! Черты острого треугольного лица не отличались приятностью по эльфийским меркам — слишком уж резкие. Узкие губы плотно сжаты, жесткие черные волосы, обрезанные до линии подбородка, торчат в стороны перьями, а взгляд — дерзок до неприличия. Одеяние цвета пожухлой осенней травы выдавало в мальчишке лучника диких кланов.
В нарушение традиций претендент опередил стража и самолично, звонким девичьим голосом, назвался:
— Тинира от клана Гаэтер!
Подбородок надменно вскинут, в хищной улыбке блестят зубы — девчонка прекрасно знала, какой эффект произведет имя клана. Впервые за три десятилетия кто-то от Гаэтер удостоил внимания эльфийский союз.
Услышав, что для извлечения звука Тинира использовала стрелу составного лука, понимающие в стрельбе и заговоренных колоколах архонты одобрительно переглянулись: и сам лук выше похвал, и лучнице удалось подобрать нужные расстояние и точку удара по бронзовой махине.
На этот раз королева не позволила Даагону расспрашивать возможную наследницу и поступила, как всегда, мудро: лорд онемел и вперился в пустое место, представляя там изящный стол, два кубка и себя, отмечающего с Тиаль предсмертное примирение.
— Передай нашу благодарность клану Гаэтер, Тинира, — сказала Иллюмиэль, — за то, что он откликнулся на призыв эльфийского союза и прислал тебя.
— Я передам, королева, — лучница склонила голову и тут же резко вскинула. — Но не буду скрывать: даже по воле моего клана я не подошла бы к этому вашему колоколу, если б на состязания не вызвался мужчина. Клан Гаэтер не может допустить, чтобы у самого презренного из эльфов появился приемный сын и наследник. Лорд Даагон недостоин сына. Никакого!
«О, эти дикие эльфийки, такие горячие по сравнению с нашими изысканными статуями!» — «Самый презренный эльф» торопливо опустил веки, чтобы лучница, сверлившая его убийственным взглядом, не прочла в его глазах улыбку.
Однако не стоит забывать, что, если этот взъерошенный галчонок проиграет, у ее клана будет еще одна причина люто ненавидеть благородные дома. А это, если вспомнить о влиянии Гаэтер на другие дикие кланы, сделает разрыв эльфийского союза почти неминуемым. Следом воспрянет Империя с ее инквизиторами, а там уж и до новой войны людей и эльфов рукой подать. И опять Даагон окажется виноват.
Но где же тот, кого он на самом деле ждет, ради кого прослыл безумцем и «предателем всего эльфийского народа»?