— Сейчас я выстрелю и побегу, ведь они не знают, что нас двое. А если меня поймают, то найдут объектив, и все свяжется воедино. Ты же останешься ни при чем.
— Ну что, сам выберешься или мне твою задницу свинцом нашпиговать? — настаивали сверху, и Ферлин понял, что тянуть больше нельзя, иначе убьют обоих.
Это секундное замешательство спасло его. Наверху раздался смех, и уже другой голос произнес:
— Ну что, Браницкий, не работает твой театр!
— Что значит не работает? Если бы там кто-то был, он бы уже выскочил и сдался.
— Что-то пока никто не выскакивал, хотя ты за два часа уже целый спектакль сыграл.
Снова послышались смех и обиженный голос Браницкого:
— В любом случае, сэр, это лучше, чем палить по кустам и потом объясняться с капитаном.
— Ну ты еще поучи меня, артист…
Потратив на обратный путь слишком много времени, компаньоны в полной темноте добрались до холмов и устроились на ночлег под невысоким деревом, выгнав из-под него целое семейство крыс.
— Вот здесь и устроимся, а уже завтра, с утреца, рванем домой.
— Ох, да… — произнес Джек и не сел на землю, а обрушился, словно подмытый водой глиняный берег.
— Хорошо, что тут песок, даже подстилки не нужно, — заметил Ферлин.
— Мне все равно. Я усну как угодно.
— А ужин, Джек?
— Какой ужин, ты что, издеваешься? Спроси меня, как я себя чувствую?
— Ну и как ты себя чувствуешь?
— Никак не чувствую… Никак, и все тут…
— Разуваться будешь? — спросил Ферлин, снимая сапоги.
— А смысл? Не сниму сапоги, ноги буду сырыми, сниму сапоги — ноги замерзнут. В тот раз хоть трава была сухая, а сейчас только песок.
— Снимай, здесь теплее, чем в низине да возле воды.
— Ох, совсем не хочется двигаться, — простонал Джек, лежа под деревом.
— Может, все же сыру? А то ведь времени поесть не было.
— Да я про еду даже не вспомнил. Пока не стемнело, так и думал, что сейчас выскочат из засады и начнут палить. Ужас просто.
Ферлин улыбнулся. Его и самого до самых холмов не отпускала эта тревога. Будь начальник в дискораме поумнее, он оставил бы до ночи засаду, и дело было бы сделано. А так только шум один.
Достав сыр, Ферлин отрезал два ломтя и отметил, что еды хватит еще и на завтрак. Один кусок он подал Джеку, и тот стал нехотя жевать.
— Нет, Ферлин, больше я на твои уговоры не поддамся. Я думал, охота на маронского гуся, думал, мяса поем, а тут настоящий фронт. Передовая!
— Ну, до передовой далеко, однако временами порохом попахивало. А мяса ты все равно наешься. Если я обещал, значит, так и будет.
Дожевывали сыр они молча. Потом допили воду из фляжки, и Джек спросил: