Джек вздохнул и ненадолго замолчал.
— Подумать только, Ферлин, какие бывают развитые страны и всякие прочие земли. Люди там питаются курицами и утками. А чем питаемся мы?
— Козьим сыром. Отличный сыр, между прочим, передай матери мои благодарности.
— Да сыр-то хороший и молоко неядовитое, хотя козу кормим ельневыми водорослями, а это чистый анификсин. Так, кажется, он называется?
— Да, раньше его в химических боеприпасах использовали. Они наносили страшные повреждения.
— Вот-вот, поэтому весь козий помет я сметаю в специальное ведро и уношу на глиняный склон, чтобы закопать.
— Захоронение токсичных отходов…
— Что?
— Я говорю, по-научному это называется захоронение токсичных отходов.
— Да. А у птиц небось дерьмо закапывать не нужно. Мне Петер-толстяк рассказывал, что в южном полушарии водятся птицы-альбатросы. Огромные такие птицы, они летают над болотами и ловят игуан. Куры, кстати, ловят игуан?
— Не знаю, приятель. Вот найду журнал и отдам тебе, может, там вместе с фотографией что-то и написано. А теперь давай спать.
— Давай, — согласился Джек и снова привалился к дереву, однако сразу уснуть не мог, продолжая раздумывать над феноменом птицы курицы.
Ферлин оказался прав, утром, несмотря на отсутствие сапог и сухой травы для утепления, ноги у Джека почти не замерзли. Размотав портянки, он лишь слегка растер их и полностью восстановил кровообращение.
Ферлин молча подал ему флягу для утреннего глотка воды, а потом кусок сыра.
— А в этот раз я выспался намного лучше, — сказал Джек, потягиваясь и пережевывая сыр.
— В этот раз мы и спали побольше. Видишь — солнце уже взошло, но из-за холмов еще не показалось.
— Ну и куда мы теперь двинем? По домам? — спросил Джек, натягивая отсыревшие сапоги.
— Что значит по домам? Мать спросит, где твои трофеи, а ты что скажешь?
— Ну ты же потом что-то принесешь мне?
— Джек, если мясо принесу я, это будет не то. Поэтому мы сейчас поднимемся и, не спускаясь на пустошь, прямо по холмам двинем до Черного затона.
— На Черном затоне ничего не ловится, там слишком глубоко.
В ответ Ферлин лишь улыбнулся.
— Следуй за мной, боец, и сам все увидишь.
Через четверть часа они подошли к череде Невельских холмов и начали подъем по тому же маршруту, по которому накануне спускались.
Теперь у Джека была возможность лучше оценить красоты заросших лесом дюн и контрастировавшей с ними здешней пустоши, а когда они вышли на самый верх, то с вершин стала видна пустошь, на которой они жили. Ее вид наводил тоску.
Ни лесов, ни белого песка дюн, даже склоны холмов, обращенные к Хуторской пустоши, выглядели пустыми и безжизненными, в то время как с другой стороны на пологом склоне колыхались травы и шелестели листьями небольшие деревья и густой кустарник.