часа все четверо прибывают в Монпелье. И тут начинаются странности, причины коих маркиза объяснить никак не может. Прибыв поздним вечером в Монпелье, экипаж едет не во дворец правосудия, а в предместье и останавливается возле крайне подозрительного трактира. Так называемые служители закона высаживают г-жу де Ганж, отводят ее в трактир и, оставив под присмотром хозяйки, исчезают вместе с Дешаном. Через некоторое время в комнатенку, где сидит несчастная Эфразия, приходит кучер, доставивший ее сюда, и велит ей следовать за ним: по его словам, ему приказали отвезти ее к епископу. Услыхав про епископа, маркиза немного успокаивается и бесстрашно идет за своим провожатым... Ее действительно привозят в резиденцию епископа.
— Монсеньор, — говорит полицейский чин, представляя маркизу,— вот г-жа де Ганж; мы арестовали ее в логове банды разбойников. А вот документ, посредством которого она связала свою судьбу с главарем разбойников. Негодяй утверждает, что получил эту бумагу добровольно и без всякого принуждения; также он утверждает, что поведение сей дамы не отличалось ни добронравием, ни добродетелью. Зная о вашем родстве с домом де Ганж, перед тем как отдать ее в руки правосудия, мы посчитали своим долгом привести ее к вам.
С этими словами офицер удаляется, и маркиза остается наедине с прелатом.
— Сударыня, — со вздохом произносит прелат, — я не ожидал от вас такого поведения.
— Увы, — отвечает Эфразия, — я знаю, все улики против меня. Но если вы пожелаете вы-
слушать мой рассказ, надеюсь, искренность моя поможет вам отличить правду от лжи.
Предложив маркизе сесть, прелат внимательно и доброжелательно выслушал ее. Не намереваясь ничего скрывать, Эфразия все же приписала свое опрометчивое бегство с Вильфраншем ложным слухам о своем супруге, которые неожиданно стали распространяться в Бокэре. О задержании беглецов Дешаном было рассказано без утайки, а когда речь зашла о приписанной ей склонности к Дешану и о письме, где она лично подтверждала эту склонность, она отрицала все так энергично, как может делать только тот, кто не повинен в приписанных ему проступках.
Прелат, чистосердечный и доверчивый, какими обычно бывают истинные отцы Церкви, внимательно выслушал ее, а затем сказал:
— Сударыня, ваше лицо не умеет лгать, и полагаю, вряд ли бы сумело, даже если бы вы попытались его заставить. Однако, принимая во внимание показания тех, кто вас сюда доставил, я не могу взять на себя ответственность немедленно отправить вас домой, не получив дополнительных указаний соответствующих властей. А потому, ради вашего же блага, прошу вас согласиться отправиться пока в местный монастырь урсулинок, где с вами будут обращаться в соответствии с вашим титулом и рангом. Когда же вы прибудете на место, мы с вами, каждый со своей стороны, напишем маркизу де Ганжу, и я торжественно вам обещаю сделать все, что потребует от меня ваш супруг.