— Ого! С драконом все-таки подралась?
— С нежитью, — прохрипела я.
— Только-то?
— Разожги огонь в очаге, — распорядился Миа*рон, отдавая кому-то невидимому властные приказания. — Принеси стерильные бинты.
Меня опаляло жаром, окатывало ознобом. Плечо ломило, будто злобный зверь впился острыми зубами и не хотел отпускать. Воздух застревал в гортани.
Миа*рон что-то говорил, но я не понимала, к кому он обращается. Мне хотелось, чтобы меня пожалели или оставили, наконец, в покое, — я сама не знала.
Я горела. Снова горела.
"Ведьме — пламя! Гори огнем!!!".
Черные птицы с острыми крыльями многочисленной стаей кружились над головой.
Блеск глаз оборотня завораживал. То, как вытягивались в струнку зрачки, становясь похожими на клыки, внушало трепет.
Раскаленный металл прижался к коже, заставляя её шипеть и ежиться. Боль казалось далекой и одновременно пронзительно-острой. Мир взорвался миллионом игл.
Чьи-то руки волокли меня. Мертвецы протягивали трясущиеся в струпьях руки под кровавые струи и жадно пили. Пепел, черным смерчем кружился в воздухе, затрудняя дыхание.
— Одиффэ, не надо. Не убивай моего сына! Вы выросли вместе! Пощади!
"Ведьме пламя! Гори — огнем!"
— Сегодня я люблю тебя, — говорил красивый зеленоглазый мальчик, протягивая руки, чтобы нежно обнять. — Я люблю тебя!
Он говорил это страстно. Но не мне.
Гиэн*Сэтэ раскачивалась над моей головой на истлевших веревках. С лоснящегося жуткого лица стекали слезы.
Зачем мне был нужен проклятый браслет? Я не могу вспомнить. Не могу!
А теперь красивый мальчик возненавидит меня за то, что я убила танцовщицу. Не хочу, чтобы меня ненавидели. Хочу, чтобы меня любили.
Черные птицы кружились, не спеша улетать. Они чуяли добычу — новый кусок падали. Очередной труп с черными волосами. Это не Миа*рон. Это зеленоглазый мальчик. Когда я успела его убить?! Я не могла вспомнить. Сердце разрывалось от боли; я задыхалась от слез.
Хотелось бежать, но крепкие веревки накрепко привязали к одиноко стоящему на выжженном пустыре столбу.
Пожиратель Плоти смеялся всеми зверинами ликами. Смех, как плеть, истязал душу.
"Ведьме — пламя. Гори — огнем!".
И я горела.
* * *
Самые злобные твари живучи. Я выжила. Темные Боги по-прежнему меня хранили.