А если и последуют, то нести их будет уже некому.
Что в нашей комнате идут гадательные действия, по сложности не уступающие боевым, было понятно еще на подходах к этажу. По лестнице стелился темно-серый дым; он выглядел в точности как обычный, я даже не заподозрила бы колдовства, вот только обычный дым поднимается к потолку, а не ползет в пяти сантиметрах от уровня плинтуса. В воздухе пахло растопленным воском, жженой бумагой и на редкость вонючей травой — кажется, из запаса Полин.
В коридоре было темно и тихо, только из-под нашей двери светилась узкая полоска. Приблизившись, мы разобрали и таинственный шепот, складывавшийся в не слишком-то членораздельные слова. Таким манером бормочут деревенские знахарки, честно пытающиеся впарить клиентке заваренный веник под видом приворотного зелья.
По мере приближения слова делались все разборчивее, чтобы в конце концов сложиться во фразу:
Ряженый-суженый,
Приходи ко мне ужинать!
Кто в эту дверь сейчас войдет,
Тот сердце мое навек заберет…
Услышав такой гостеприимный призыв, мгымбр просто не смог не откликнуться. В два прыжка достигнув заветной двери — прыжкам не помешал даже магистр, мешком свисавший с мгымброва плеча, — ящер распахнул ее на всю ширину.
Выжидательная тишина сменилась на мертвую. Выглянув из-за широкого мгымброва плеча, я увидела, что в комнате стоит загадочный полумрак, окна занавешены чем-то жизнерадостно-черным, а единственную свечу — толстую, витую, розовую с золотом — сжимает в руке Полин, стоящая посреди комнаты. В другой, свободной от свечи, руке она держала тарелку с горкой собственноручно выпеченных, как и требовалось по обряду, плюшек — надо думать, это и был обещанный ужин. Похоже, что гадала сейчас именно она. Увидев плюшки, я невольно содрогнулась. Бедный суженый… если, конечно, таковой отыщется в природе.
— Ну что, девицы? — громко вопросил мгымбр, сверкая голубыми очами. — Заждались, поди, кавалеров-то?
Девчонки завизжали, подхватываясь с мест. В принципе я отлично их понимала. Еще бы, вместо ожидаемого Прекрасного Принца (на худой конец, Генри Ривендейла) на огонек явилась такая веселая процессия: зеленое чудище с неподвижным — явно уже бездыханным и готовым к употреблению — магистром на плечах, симпатичный вампир Хельги (как перед таким не повизжать?) и я, не столь симпатичная, зато совершенно непредсказуемая. Словом, еще секунда — и в комнате воцарился полный хаос.
Мы с Хельги довольно переглянулись. Примерно такого эффекта я и ждала.
Однако мгымбр и здесь показал себя героем. Ввинтившись в гостеприимно распахнутую дверь — закрыть ее то ли по дурости, то ли по расчету никто даже не попытался, — он первым делом сгрузил бестиолога на подвернувшуюся кровать. Кровать, к счастью, была не моя, а Полин. Сам же ящер развернул такую бурную деятельность, что нам с Хельги оставалось только переглянуться еще раз.