наглядно иллюстрирующая принцип: «Кто не работает, тот не ест!»
Поймал мыша — ешь не спеша!
Надпись в студенческой столовой
К концу рюеня месяца я поняла, что не стоит ждать от природы милостей, а от столовой — нормальной еды.
Маленькое предисловие: элементаль, не иначе как напуганная элементами высшего пилотажа, честно выполняла все поставленные условия. Как то: мне не хамила, дверь открывала и закрывала на редкость исправно, а когда к нам как-то попытался вломиться голем, упущенный, как выяснилось позже, кем-то из аспирантов, она шепотом рассказала ему про меня такое, что беднягу как ветром сдуло. Ураганным, ибо нашли его потом на чердаке противоположного корпуса.
Но вот с едой вышел напряг. Видно, родственникам в печной дверце не пришлось по сердцу периодическое похищение еды прямо из печки. Как-то раз, отправившись за добычей, элементаль вернулась ободранная, с астральным синяком под астральным глазом и, разумеется, с пустыми руками. Утешать ее пришлось мне же: я занималась этим весь вечер, а под конец флуктуация, светясь от гордости, сообщила, что так и не выдала, кому конкретно она таскала продукты. Я, признаться, не поверила — но, судя по тому что разбираться так и не пришли, элементаль не лгала.
От идеи поговорить с другими родственниками, в дверце погреба, я все-таки отказалась. Хотя, надо признать, соблазн и был велик. Но если мне повезло однажды, вовсе не означает, что станет везти и впредь: не знаю, какие наказания полагаются адептам за кражу еды, но проверять на собственной шкуре мне не хотелось.
Да и вообще, халява — она халява и есть. Благодари судьбу за то, что она тебе ее послала, — а когда ручеек удачи иссякнет, не вздумай роптать и требовать продолжения банкета. А то в следующий раз и того не обломится.
Словом, я вздохнула и перешла на столовскую, совершенно неудобоваримую еду.
Нет, в привередливости меня не упрекнул бы и самый предвзятый критик, но вся беда была в том, что тамошняя еда ощущалась в организме только те четыре минуты, которые требовались мне на то, чтобы прожевать и проглотить халявную снедь. Все. До желудка съеденное не долетало, не иначе как растворяясь прямо в полете.
Магия же требовала сил. Требовала энергии, которой в свою очередь необходимо было откуда-то браться; особенно худо было по вторникам, когда у нас было несколько практических занятий в день. С последнего я тащилась вообще никакая, выжатая, точно лимон после близкого знакомства с любителями кисленького. Первый закон магии — да и не только — в принципе ее: «Все откуда-нибудь да берется». На некромантии, впрочем, эту аксиому формулировали немножко по-другому, и лично у меня от этой формулировки по спине всякий раз пробегали целые стада предупреждающих мурашек. «Лишь ничто возьмется из ниоткуда». Да…