— День рождения? — машинально переспросила я. — У Ривендейла?
— Ну да. Сто пятьдесят лет, круглая дата.
И тут в голову мне пришла гениальная идея.
— Слушай, — медленно начала я, увлекаясь идеей все больше и больше. — Помнишь, вы все ругались, что я не позвала вас, когда делала мгымбра?
— Ну, — тут же напрягся эльф. — А что, есть дело?
— Нет. Пока нет. Но будет. Хотите участвовать?..
— С тобой? Не вопрос! — Эллинг хищно прищурился, потирая руки. — Когда, где и чего брать с собой?
— Завтра, в девять утра, на школьном дворе. Прихватите ромские костюмы и — я изобразила в воздухе, как играю на гитаре, — чего-нибудь музыкальное. Договорились?
— Договорились!.. Яльга, один вопрос.
— Да?
— Это войдет в историю?
— Въедет, — искренне ответила я. — На золоченых колесницах. Клянусь своим браслетом!..
Эллинг просиял.
Юбку я шила весь вечер из ненужных Полин цветастых шалей. Кофточку — красную, псевдошелковую, в обтяг и с невероятным вырезом — удалось позаимствовать в театральном кружке. Там она называлась «Костюм эльфийки»; братья, узнав об этом, дружно сообщили, что, если бы их женщины ходили только так, никуда бы они из Леса не уезжали.
Тем более что юбки к «костюму» не прилагалось.
Мониста, сережки, браслеты и прочая звенящая дребедень нашлась у Полин сразу же, едва я пояснила, для чего она мне нужна. На благое дело поздравления Генри Ривендейла Полин не было бы жаль даже колечка с бриллиантиком. А уж тем более латунной, даже не позолоченной, мишуры.
Где раздобыли шмотки близнецы, они так и не признались. Но попадание было в точку: малиновые рубахи, черные псевдошелковые же штаны, высокие сапоги, аж блестевшие от ваксы, плюс лохматые курчавые парики радикального черного цвета. Их братья нахлобучили прямо поверх собственных длинных светлых волос, не сочтя нужным убирать такую красоту под парик. Венчали все это великолепие традиционные ромские фетровые шляпы с непременным алым цветком за лентой. Можно было подумать, что ночью близнецы ограбили какой-то местный табор. А что, таким ромы и в подметки не годятся. Какое там коня свести — они, если надо, и боевому верблюду крылья приделают…
Ну и конечно же гитары. Как всякий эльф, каждый из близнецов от природы обладал поставленным голосом, абсолютным слухом и умением тренькать на любом струнном инструменте, хотя бы отдаленно напоминающем лютню. Третий эльф, взятый в оркестр для компании, вообще был представлен мне как профессиональный гитарист.
В общем, когда я этакой босоногой лебедушкой вплыла во двор и, подбоченившись, встала под Ривендейловым окном, народ, пробегавший мимо, начал останавливаться и глазеть. Эльфы, завидев это, хором завели «Ай, нанэ-нанэ!», я же, поняв намек, потрясла плечами, грудью и юбкой по очереди, честно пытаясь изобразить виденные лет десять назад ромские танцы.