— Не лезь, хорошо? Все равно виноватым будешь ты.
А в голосе мэра появились сакраментальные нотки:
— Когда произошла катастрофа, весь мир впал в уныние; люди умирали, и лишь мутанты плодились и размножались на обезлюдевших землях. Но мы вернулись, и снова над нами сияет солнце! И клянусь, мы не забудем великого подвига первопроходцев. В память о них сегодня атмосферный генератор будет на полчаса отключен.
В толпе начался недоуменный ропот; рядом со мною скрюченный радикулитом пенсионер пробурчал:
— Ага, в память… небось опять профилактику провести надо, а запасной сдох.
Серые стены тумана, окружавшие город, заколыхались и начали сдвигаться; не прошло и пяти минут, как туман накрыл площадь. Он был необычно густым, словно брал реванш за все годы, что его не пускали в Белогорск. Туман мгновенно поглотил все краски, сделав яркую праздничную площадь похожей на мутную акварель на серой бумаге.
Люди испуганно озирались, дети в толпе заплакали. Болотный туман имеет странное свойство — со временем к нему привыкаешь и можешь свободно опознавать тени, скользящие в нем, но когда оказываешься в тумане первый раз, чувствуешь себя слепым. Я повернулся к Марине:
— Извини, я сейчас…
Проскользнув между людьми, я бесшумно подошел со спины к своему недавнему собеседнику. Он затравленно озирался, девушка вцепилась в его руку. Я приблизился и прошептал ему на ухо:
— Что, не нравится? А мы так живем.
Он оглянулся, но я уже растворился в тумане. Вновь зайдя сзади, я сказал вполголоса:
— А представь, что это навсегда.
Он вскрикнул и повернулся ко мне, но я удачно скрылся за широкой спиной толстяка. Меня охватило горькое веселье, и я крикнул в полный голос:
— Люди, вас обманули! Генератор не запустится! Туман будет всегда!!!
В толпе началась паника, где-то закричала женщина. Затрещали мегафоны:
— Граждане, сохраняйте спокойствие! Генератор будет запущен в ближайшее время!
И действительно, туман начал отступать, словно вытесняемый волной чистого воздуха. Люди перестали судорожно метаться по площади, но прежнего настроения уже не было. Снова закричали лоточники, зазывая покупателей, заиграла музыка и запрыгал клоун на эстраде, мэр что-то говорил в микрофон, но все это было напрасно. Праздник был безнадежно испорчен.
Вечером пришел Толик. Он толкнул незапертую дверь и некоторое время молча смотрел на меня. Я лежал на кровати одетый, бесцельно глядя в потолок, и тоже молчал. Первым заговорил Толик:
— Максим, ты что ли на площади крикнул? Смотри, узнает начальник…
— Я.
Толик вздохнул и оперся о дверной косяк: