Он пытался сопротивляться, но тело его не слушалось, а тот, другой, держал его как стальной капкан. Колено его раздвинуло эльфу ноги. Одной рукой человек схватил его за горло и сдавил так, что он едва мог вздохнуть, а другую сунул куда-то между их сплетенными телами, и только тогда эльф, наконец, понял, что должно произойти, и в следующий момент его затопила раздирающая боль, когда смертный вошел в него через отверстие, природой для этого не предназначенное, загоняя свой член все глубже и глубже, беря его силой, как женщину.
От боли и унижения он едва не потерял сознание. Он вцепился зубами в запястье, чтобы не закричать, и обжигающие слезы стыда и ярости заструились по его щекам.
— Кричи же! — прорычал человек, тяжело дыша, яростно двигаясь в нем туда-сюда, все убыстряя темп. — Кричи, эльфийское отродье!
Казалось, пытка длилась бесконечно. В тот момент, когда боль для эльфа стала невыносимой, тело человека словно забилось в конвульсиях, и с торжествующим криком он кончил, выплескивая горячее семя внутрь своей жертвы.
Прежде чем выпустить его и уйти, он сказал на ухо эльфу:
— Я еще вернусь, красавчик, прежде чем ты успеешь соскучиться!
Когда он ушел, эльф скорчился на своей подстилке, обхватив себя за плечи. Тело его сотрясалось от беззвучных рыданий, щеки горели от непереносимого стыда. Он чувствовал себя оскверненным, опоганенным, грязным — он все еще обонял запах пота человека и запах собственной крови, ощущал, как липкая сперма пятнает его бедра. Никакие пытки, никакие издевательства не могли причинить ему такой боли, как сознание того, что он стал беспомощной игрушкой человеческого вожделения и похоти, жертвой самого гнусного насилия, которого раньше не мог даже вообразить. Охваченный ненавистью и омерзением, он поклялся себе, что не сдастся, что будет до последнего дыхания бороться со своим мучителем.
В следующий раз он так и поступил. Когда в подземелье снова раздались шаги, и на пол упал отблеск факела, эльф уже был готов. Притворившись спящим, он дождался, пока человек подойдет поближе. Тогда с силой развернувшейся стальной пружины эльф бросился на него и сбил с ног. Однако преимущество его оказалось временным. Человек нисколько не был обескуражен внезапным нападением, а в телесной мощи и умении драться он значительно превосходил своего противника. Очень скоро на полу оказался сам эльф, а человек с ругательствами принялся охаживать его тяжелыми сапогами. Потом он, распаленный дракой, набросился на свою жертву, однако у эльфа еще оставались силы, и он принялся отчаянно сопротивляться, не обращая внимания на боль от ударов. Человек попытался связать ему руки своим поясом, но безуспешно, потому что эльф яростно и ловко изворачивался и даже исхитрился несколько раз весьма чувствительно пнуть прислужника Саурона, так что тот зашипел от боли. Наконец, доведенный до бешенства, человек ударил его так сильно, что эльф просто потерял сознание.