— Ты что там делаешь? спросила она не слишком приветливо.
— Лежу в твоих розах, сварливо ответил он и со стоном принялся освобождаться от кровожадной хватки розовых кустов.
— Ты что, пытался забраться в окно? в голосе ее прозвучало недоверие. И даже что-то вроде восхищения.
— Я подумал, если ты смогла влезть ко мне, то я тоже смогу.
— Балбес. Она вздохнула. Сайонджи спустил меня на веревке с крыши. Ладно, поднимайся, тебя впустят.
В третий раз за этот день Таэсса подошел к ее дверям, и ощущение у него было такое, будто его ждала там не принцесса Филавандрис, а совершенно незнакомая женщина. В каком-то смысле так оно и было. Что это за женщина, которая не хочет его видеть в своей спальне? Которая говорит «Поднимайся» так, будто делает ему одолжение?
— Госпожа вас ждет, сказал дворецкий, пропуская его в прихожую. Позвольте вас проводить.
Таэсса неучтиво отодвинул его в сторону и взбежал по лестнице. Где находится ее спальня, он, слава богу, знал. Сердце у него трепетало, как пойманная бабочка в ладонях. Он понял, что сдерживал дыхание, только когда выдохнул, увидев ее.
Фэйд выглядела вполне здоровой в конце концов, маги-лекари способны залечивать самые тяжелые раны и переломы за один день. Но даже они не способны полностью исцелить пациента, избавить его от фантомных болей, вернуть полную силу поврежденным костям и мышцам. Рубашка ее была расстегнута, открывая тугую повязку поперек груди, правая рука висела на перевязи. Темные круги под глазами, полузажившие ссадины и кровоподтеки на лице. Таэссе сдавило грудь: он представил, как Фэйд выглядела сутки назад, когда ее принесли в дом. Принесли, сказал Эрнани. Значит, она даже идти не могла. Пятеро нападавших, Единый Боже!
— Не смотри так, сказала Фэйд неприветливо. Без лучника на крыше мы бы их вдвоем положили. Сайо даже раненый дерется будь здоров. Но они пригрозили, что следующая стрела полетит ему в глаз, а не в ногу. Пришлось бросить меч.
Она бросила взгляд на кровать, и он посмотрел туда же. В кровати лежал Сайонджи: бледный, с перевязанной головой. В его растрепанных светлых волосах запеклась кровь, плечо было забинтовано. Простыня закрывала его до груди, и возможно, под ней были еще повязки…
— Сотрясение мозга, потеря крови, пояснила Фэйд все тем же неприятным и нелюбезным тоном. Лекарь его усыпил, пока все не заживет. Ну давай, скажи что-нибудь. Что тебе очень жаль, и все такое.
— Почему ты велела меня не впускать? Это что, так позорно потерпеть поражение от какого-то сброда?
Она пожала плечами:
— Мне и похуже доставалось. Нечасто, правда. Три ребра, пустяки какие.