Когда же ему все-таки удалось оторвать меня от себя и отбросить в сторону, я прыгнул на него снова. И снова в тот же момент, когда он, залитый кровью, с исполосованным лицом и разорванным горлом, сумел еще раз выстрелить в моего Водилу. И Водила упал…
Алик снова отшвырнул меня, дважды по мне выстрелил, но глаза его были залиты кровью, он надрывно кашлял, выхаркивал чернокрасные сгустки, и поэтому, как говорил Шура Плоткин, «об попасть в меня — не могло быть и речи».
Вообще-то, теперь, задним числом, я отчетливо понимаю, что этот худенький, похожий на старшеклассника-отличника со славным комсомольским послужным списком полуэстонский-полуеврейский паренек — был человеком несомненно мужественным.
Я хорошо помню, как он деловито вытер рукавом текущую на глаза кровь, двумя руками сжал рукоять большого автоматического пистолета и навел его в подымающегося и тоже залитого кровью Водилу.
С третьим прыжком я опоздал… Опоздал ровно настолько же, насколько опередил первый выстрел Алика в моего Водилу!
Но… О, счастье! Пистолет Алика всего лишь звонко щелкнул — выстрела не последовало! Наверное, что-то там в пистолете кончилось, и он просто перестал стрелять. А может быть, Господь Бог, наконец, увидел сверху творящуюся внизу несправедливость.
Алик отбросил меня в сторону, зашвырнул в кусты пистолет и, кашляя кровью, рванулся к своей «Тойоте». Его шатало из стороны в сторону, он плохо держался на ногах и почти ничего не видел, но все-таки сумел сесть за руль, завел мотор и с места бросил свою машину прямо на встающего с земли Водилу.
В паническом ужасе я съежился до размеров месячного Котенка!
Но в эту секунду Водила неожиданно кинулся плашмя на асфальт, крутнулся с боку на бок и мгновенно оказался под собственным грузовиком.
Раздался жуткий удар — «Тойота» с ходу врезалась в могучую раму нашего сорокатонного фургона (все технические подробности у меня, конечно же, от Водилы), и отвратительный звук разрывающегося металла украсился нежным аккомпанементом звонко рассыпающихся вдребезги разбитых стекол микроавтобуса Алика.
Искореженная «Тойота» взревела двигателем, со скрежетом выдралась из нашего грузовика задним ходом, а потом рванула вперед — к выезду на автобан.
Я бросился к своему Водиле.
Скрючившись, поджав колени к самому подбородку и держась руками за живот, Водила лежал на боку под фургоном и тяжело дышал, с силой зажмурив глаза.
Первым выстрелом у него было всего лишь разорвано ухо, а не прострелена голова, как у Лысого, и теперь оттуда обильно текла кровь на лицо, шею, затекала за воротник рубахи…