— Правильно! Но то была Швейцария, Женева, и тот болван из Организации обьединенных наций, который купил этого щенка, на следующий день улетал к себе в Норвегию. Мы ничем не рисковали… А тут…
— А тут нужно работать на наших привычных немецких стереотипах, прервал его Шредер. — Раз большой и страшный, раз дикий, значит, — РУССКИЙ! А РУССКИЙ — это уже экзотика! Как крокодил, живущий в ванной комнате, или друг семьи — трехметровый тигровый питон в спальне. Сейчас это жутко модно!
— Гениально! — воскликнул Руджеро Манфреди. — Мы должны дать понять покупателю, что именно за этим котом стоит гигантская страшная страна вечные снега, Сибирь, тайга, мафия, белые медведи и миллионы немецких могил времен Второй мировой войны… И вот, среди этих могил по жуткой русской земле ходит такой дикий кот, способный разорвать в клочья белого медведя!..
— Точно! — подхватил Шредер. — Таким образом, мы резко вздергиваем цену на этого якобы РУССКОГО кота, а во-вторых, снова повышаем интерес Германии к России, сильно упавший после ухода Горби на пенсию. И черт его знает, может быть, на плечах этого кота мы с тобой еще и войдем в большую политику!.. А большая политика — это всегда большие возможности. А большие возможности — это всегда…
— Большие деньги! — закончил Манфреди.
Тэк-с… Мало было мне уголовщины с наркотиками, со стрельбой и трупами, не говоря уже о незаконном безвизовом пересечении границы, так теперь меня хотят втянуть еще и в политические разборки! Вот тут у меня от удивления и неожиданности просто отвалилась челюсть…
— Осторожно, Руджеро! — тревожно крикнул Шредер. — Смотри какие у него клыки!.. Это же саблезубый тигр, а не кот… Ты только посмотри на его клыки!
Руджеро Манфреди плотно закрыл за мной дверцу просторной клетки и молитвенно простонал:
— Я не могу смотреть на его клыки, когда я вижу его яйца!.. Яйца производителя! Могучего и неутомимого сексуала!.. Может быть не продавать его, оставить себе и начать потом торговать его котятами?
— Слишком рискованно. Даже при таких роскошных данных он может оказаться импотентом. Мало ли мы знаем примеров… — усмехнулся Шредер и поднял клетку со мной. — О Боже… Какой тяжелый, швайне хунд!
У немцев «швайне хунд», то есть, «Свинячья Собака», считается жутким ругательством. Это мне еще Коты-киевляне говорили.
— Что ты хочешь этим сказать? — недобро спросил Манфреди.
— То, что кот тяжелый.
— Нет, когда ты говорил про импотентов с роскошными данными!..
— Я имел в виду кота!
— А еще?!
— А еще, что он тяжелый, черт бы тебя побрал!.. А тяжелый он потому, что в два раза тяжелее любого нашего кота! Достаточно?!