— С чего бы это? — удивился Шредер.
— Да, правда! — развеселился Манфреди. — С чего бы это?! Старик всего пятьдесят лет занимался мошенничеством, и только лишь шесть раз сидел во всех тюрьмах Европы! За что бы это его сажать в седьмой раз?!
— Верно… — задумчиво согласился Шредер. — А какие он тогда сделал документы на «русскую гончую»! Экстра-класс!.. Жаль, что она сдохла по дороге в Лос-Анджелес у этого Американского актера… Ты не помнишь, как его звали?
— Нет, Эрих. Я помню только то, что ее смерть — на твоей совести. Это ты все время орал, что у русской гончей должен быть втянутый живот и колол ей витамины вместо того, чтобы дать кастрюлю нормального супа. А этот голливудский дурачок даже понятия не имел — какой живот бывает у настоящей русской гончей!..
Тут я почувствовал, что мы остановились, и Шредер опустил мою клетку на землю. А потом я услышал такие обиженные интонации в его голосе, что чуть было не стал его жалеть
— Руджеро, Руджеро! — простонал Шредер. — Ты просто сукин сын после этого! Будто ты не знаешь, что когда начинаешь формировать «русскую гончую» из обыкновенной длинной и тощей дворняги с вытянутой мордой и таким чудовищным врожденным пороком позвоночника, что ее спина становится круглой, как у настоящей «русской гончей», — так можно ожидать чего угодно! Я лично думаю, что она скончалась от радостного удивления, когда узнала, что отныне будет жить не в Мюнхенском Берг-ам-Лайме, а в Лос-Анджелесском Беверли-Хиллз…
— Господи! Какое счастье, что мы завязали с собаками и перешли только на кошек! — воскликнул Манфреди, и я услышал, как он стал открывать автомобиль. — Насколько они экономичнее собак, насколько тише, насколько удобнее в транспортировке…
Я почувствовал, как Шредер наклонился к клетке и снял с нее тряпку. Холодное желтое солнце ударило меня по глазам. От неожиданности и пережора я икнул и увидел, что автомобиль Шредера и Манфреда (куда там этой сволочи Пилипенко и придурку Ваське с их обосранным «Москвичом»!..) стоит в узенькой прелестной улочке, совсем рядом с совершенно незнакомым мне входом в Английский парк. Я знал, что парк очень большой, но даже и не подозревал, насколько он велик. Я был свято убежден, что за это время мы дошли до другого конца города…
— Тем более, что цены на собак сейчас во всем мире падают, а на котов и кошек — растут, — заметил практичный Шредер.
— По тем же причинам. По чисто экономическим соображениям, — сказал Манфреди и поднял мою клетку, чтобы поставить ее в автомобиль. — О, черт его побери!!! Какой он, действительно, тяжелый! Кошмар. Бедные кошки!.. Так повезем, или пусть поспит?