Так, думаю. Все-таки захватил Он своего шофера! Не понадеялся на собственную сообразительность, тупица толстая. Сейчас из задней двери и Сам вылезать будет, аристократ херов…
А оттуда никто не вылезает. Мало того, этот худенький пожилой мальчик в джинсиках хлопает профессора по спине, галантно целует руку сначала Тане, потом — Хельге (хотя Хельга как-то говорила, что у немцев это не принято!), и по очереди представляется Эриху и Руджеро:
— Фон Тифенбах… Фон Тифенбах!
Елки-моталки! Неужели это и есть тот самый «фон Тифенбах», о котором, по рассказам фон Дейна, чуть ли не вся Германия судачит?!
Гляжу со своей верхотуры — и глазам своим не верю! А где же «Мистер-Твистер», мать его за ногу?! Я и раньше подозревал, что кое-что лишнее я себе от злости нафантазировал, но чтобы до такой степени?! Полный отпад…
И шестидесяти пяти ему не дашь. Максимум — пятьдесят. Ну, пятьдесят с хвостиком…
М-да… Как выражалась киевская Кошка Циля — «тут я пролетел, как фанера над Парижем»!
А этот фон Тифенбах размахивает рекламной листовкой с моим, действительно, ужасным изображением, и спрашивает всех так весело:
— Ну-с, и где же этот ваш «Дикий, Сибирский, Русский, Таежный, Сторожевой» — он же Гангстер, он же Крестный отец наркомафии?
Таня Кох берет его за руку, подводит к воротному столбу, на котором сижу я, показывает на меня пальцем, и говорит ему:
— Знакомьтесь, — а мне мысленно добавляет: — Умоляю, веди себя пристойно!
А меня уже и умолять не надо. Смотрим мы с этим фон Тифенбахом друг на друга, и я вдруг неожиданно понимаю, что вижу перед собой безумно ОДИНОКОГО ЧЕЛОВЕКА!
ЧЕТВЕРТОГО ОДИНОКОГО ЧЕЛОВЕКА В МОЕЙ ЖИЗНИ, поразительно раскрытого и готового к КОНТАКТУ с самым глубоким проникновением в сознание реципиента. Или «перцепиента»?.. Эти слова из книги доктора Шелдрейса я всегда путаю!
Короче. Я такого еще не встречал!..
И пусть никогда не обидятся на меня три близких мне Человека, с разной степенью привязанности, но с одинаковым градусом ОДИНОЧЕСТВА — Шура Плоткин, Водила, Таня Кох…
Для того, чтобы «приручить» каждого из них, для того, чтобы открыть перед ними замечательные возможности Телепатического Контакта со мной мне пришлось потрудиться. Правда, нам с Шурой очень помогли доктор Ричард Шелдрейс и Конрад Лоренц, Водиле очень помог я, Тане Кох помогла ее врожденная интеллигентность и поразительное женское чутье! Эриха Шредера я просто насильно заставил себя ПОНИМАТЬ…
Это была прекрасная, благодарная, но все-таки очень тяжелая работа.
А тут, в этом стареньком пареньке в джинсиках, я неожиданно открыл мгновенную готовность к безграничному КОНТАКТУ! Как Человек с Человеком, как Животное с Животным, — если, конечно, они не заражены видовой или расовой ненавистью.