Он внимательно и терпеливо выслушал все наставления Хельги по «содержанию Кота в доме», кое-что даже записал и попросил разрешения изредка звонить, если у него возникнут кое-какие вопросы. И мы стали прощаться.
Эриху и Руджеро я, при всех своих иногда возникавших претензиях, был все-таки безмерно признателен и поэтому разрешил им слегка потискать меня и потереться носами о мою морду. А плачущую Хельгу, к которой у меня не было никаких претензий, я даже несколько раз лизнул в щеку, успев перехватить ревнивый взгляд Тани Кох.
— Вы тоже в Грюнвальд, Фолькмар? — спросил фон Тифенбах уже у машины.
— Нет, Фридрих, — ответил профессор. — Мы с фрау Кох должны обязательно быть в клинике. У нас вчера был тяжелый операционный день, и сегодня мне нужно посмотреть парочку наших больных.
— Не занимайте вечер, — сказал фон Тифенбах и раскрыл передо мной дверцу своего «Роллс-Ройса». — И не отпускайте фрау Кох. Вполне вероятно, что у меня возникнет одно забавное предложение на вечер. Где вас искать?
— Клиника, автомобиль, дом… Все три мои номера есть в вашей волшебной трубочке.
Профессор помахал мне рукой, а с Таней мы просто расцеловались. Я даже успел спросить ее на ухо:
— У тебя так все серьезно с фон Дейном?
— А черт его знает… — ответила она. — Пока, вроде, да. Ты наворожил, что ли?
— Нет. Этого я не умею. Тут я абсолютно ни при чем, — сказал я и прыгнул на кожаное переднее сидение «Роллс-Ройса».
Интересно, можно ли от Мюнхена до Санкт-Петербурга доехать на «Роллс-Ройсе» без парохода? Просто по суше…
* * *
— Я могу обращаться к вам на «ты»? — спросил меня фон Тифенбах, как только мы отъехали от Шредеровских ворот.
— Да, конечно! — сказал я. — Только на «ты». А мне как быть?
— То есть?.. — не понял он.
— Ну, как я должен к вам обращаться?
— Ну, если я тебе говорю «ты», то, как ты должен обращаться ко мне? Естественно, тоже на «ты» и по имени. «Фридрих» — и все! Да, кстати… В этом умилительно фальшивом документе, который мне передал синьор Манфреди, стоят два твоих имени — «Мартин» и «Кися». А на самом деле?
— Это единственные два слова правды, напечатанные в этой бумаге. И то с ошибками. Не «Мартин» и «Киса», а «МартЫн» и «КЫся».
— Мар-тЫ-иин… с трудом попробовал выговорить Фридрих и тут же отказался от дальнейших усилий. — Нет! Это мне просто не по возрасту. А нельзя ли мне называть тебя «Мбртин»?
— Нет, — решительно сказал я. — Тогда попробуй — «КЫ-ся»… Это такое простонародное имя. И, пожалуйста, смотри на дорогу. Мы сейчас чуть не врезались в стоящий автобус…
— Ах, прости меня, ради Бога! Как ты сказал? Повтори еще раз.