Он вытащил из кабины небольшую дорожную сумку, посадил меня туда и перекинул сумку через плечо.
— Ты пока там не высовывайся. Мы сейчас с тобой, как партизаны, околицами да огородами, чтоб нас никто из обслуги не засек. Понял?
«Чего ж тут не понять? — думаю. — Это ты, дундук здоровый, никак меня понять не хочешь. А я-то тебя понимаю прекрасно!»
И я наклонился в сумке так, чтобы он мог застегнуть молнию над моей головой. Слышу, говорит негромко:
— Ох, и умница же ты у меня, Кыся! У тебя ж не голова, а Совет министров! Хотя, чего я вас ровняю?! Им до тебя еще маком какать, и то не дотянутся! Поехали?
Мы и поехали. Сижу себе в застегнутой сумке и думаю:
«Действительно, чего меня сравнивать с каким-то «советом министров»? Кто они, и кто Я? Я — КОТ! Я происхожу от Тигров и Ягуаров, от Пантер и Леопардов, от Гепардов и Рысей, наконец… Во мне же потрясающая наследственность!..
А что такое «совет министров»? Л ю д и. И предок у них был один-единственный — Обезьяна…
Как иногда говорил Шура Плоткин, многие из них даже не закончили процесс переходной формации. Или застряли посередине: вроде бы уже не Обезьяна, но пока еще и не Человек…
Я же КОТ — создание законченное и совершенное. У меня даже языкового барьера нет. Пожалуйста — можете болтать со мной на любом языке. Я вас пойму. А вот поймете ли вы меня — неизвестно. Но это будут уже ваши проблемы. Как в случае с Водилой…
Кстати, о Водиле. Вот он меня похвалил, назвал «умницей» — и мне это приятно и лестно. Хотя, когда меня хвалит кто-то из посторонних, мне на это плевать с восьмого этажа. Я себе и сам цену знаю.
Как меня только не называли?! И «ловкий», и «смелый», и «сильный»… Только «красивый» — никто никогда не говорил. Но я и не претендую. Вид у меня, действительно, хамоватый: уши рваные, загривок торчком, через всю морду шрам, брыли здоровущие…
Так вот, на комплименты посторонних я чихать хотел. Другое дело, если Шура меня похвалит! Тут крылья появляются, летать хочется… Кстати, для Шуры я даже очень красивый. Он много раз говорил, что я обладаю «не салонной, а классической мужественной красотой воина». Звучит, да? Во всяком случае, пока что мне еще ни одна кошка не отказала.
Теперь вернемся к Водиле. Он меня похвалил, и я на это клюнул! Значит, он для меня становится не таким уж «посторонним»?..
А может быть, он тоже, как и Шура Плоткин, читал, что сказал о нас Леонардо да Винчи? А великий Леонардо сказал: «Даже самая маленькая Кошка — чудесное произведение!»
— Эй, Кыся! Заснул? — услышал я голос Водилы, и молния над моей головой расстегнулась.