«Да видел я все, Водила! — мысленно завопил я. — Во всем этом деле самый страшный человек — Бармен!!! Это он тебя подсунул той фирме, он тебя запродал Сименсу на месяц!.. Он велел Лысому пристрелить тебя, если ты не согласишься на их условия! Он дал Лысому пистолет с глушителем! Видел по телевизору такие?! Когда я сказал тебе, что Лысый вооружен, ты почему-то не обратил на это внимания. Думай, Водила, думай!..»
От волнения я даже не заметил, что дословно повторил фразу Кота-Бродяги, сказанную им мне тогда — в пилипенковском фургончике.
— Вот я и думаю… — почти впрямую ответил мне Водила. — Что за этим стоит кто-то очень крутой. Который и меня хорошо знает, и бабок у него хоть жопой ешь. Чтобы и за дурь отстегнуть, и вокруг всех купить. Ну, и не без своих людей здесь, конечно. В Германии. А может, и еще где… И из рук они свой товар так просто не выпустят. Если все и вправду так, кто же дирижирует всей этой филармонией?.. А, Кыся?
«БАРМЕН!!!» От злости я чуть не укусил Водилу за ухо!
— Неужто, бармен?! — вдруг спросил Водила и потрясенно посмотрел мне в глаза.
* * *
Чего делать на скорости сто двадцать километров в час, конечно, не следовало. Наша огромная машина непроизвольно вильнула из крайнего правого ряда в средний, и обгонявший нас бельгийский автобус от ужаса истерически засигналил и замигал всеми своими фарами.
Водила тут же вывернул руль вправо, вернулся в свой ряд и, глядя теперь только вперед, жестко повторил уже даже без намека на вопросительную интонацию:
— БАРМЕН…
И физиономия Водилы застыла в неподвижном, жутковатом и беспощадном выражении, как у рабочего со скульптуры «Булыжник — оружие пролетариата». Я когда-то про такие скульптуры видел целую передачу по телевизору.
* * *
На подъезде к Ганноверу мой Водила знал уже все!
Последние полчаса, видимо на нервной почве, а попросту говоря, на обоюдном вздрюче, наш телепатический Контакт по доктору Шелдрейсу превратился в быстрый диалог двоих, понимающих друг друга не только «с полуслова», но и «с полувзгляда».
Так мы с Водилой в жилу настроились на одну волну! О чем этот симпатяга Ричард Шелдрейс даже и мечтать не мог в своей Англии. Он и не подозревал, что два обыкновенных, беспородных русских — я и Водила, — настолько расширят границы его теории.
— На чем зтот убивец должен за нами ехать? — спрашивал Водила и внимательно поглядывал по сторонам и в оба зеркала.
«Микроавтобус «Тойота» с мюнхенскими номерами — «М-СН»…»
— По ихнему, это «М-ЦеХа». А цифры запомнил?
«Нет. С цифрами у меня с детства заморочки…»
— Ну, ты даешь, Кыся… Цифры же — самое главное! Что еще говорил Бармен?