Покидали плот с сожалением. Рома уложил в рюкзак несколько ниток сушеной рыбы — на черный день. Идти в тайгу никому не хотелось.
— Клюквы-то сколько… Прямо хоть катайся.
— И ягода крупная. — Худенький Гера привычным уже движением поправил на спине рюкзак. Переход давался ему тяжелее всех. По силе он ненамного превосходил девчонок, а тянулся наравне с остальными ребятами, и на привалах, даже дневных, мгновенно засыпал.
— Хорошо сохранилась. Надо остановиться. Покушать.
— Рома, а то ты голодный. Ты и так больше всех ешь.
— Вова… Ты, Вова, сельский хлопец.
— И добро бы польза была, а то кормишься, как порося, а сала почти нет.
Здоровенный, почти с Игоря ростом, Рома (и он, и часто дразнивший его Володя были из одного села со странным названием Раздоры) потянулся выписать шутнику лычку, но Вовка, почти всегда опережавший его на ход, уже отошел на безопасное расстояние.
— А ну, пишов! Пишов, пишов! А ну!
— Вова… — Рома тяжело вздохнул, размышляя. — У тебя, Вова, голова дубова.
— А ну. А ну, пишов! Давай, давай. Пишо-ов.
— Ты, Вова, сельский хлопец, что с тобой разговоры зря вести. Ты ж, наверно, и транвай николы не бачив.
— Бачив, бачив. А ты пишов, пишов. А ну. А ну, пишо-ов! Та шо ж ты клюкву топчешь.
Рома улыбнулся. Они шли прямо по ягодам, и не топтать их было невозможно, разве что специально выбирать место, куда ступить.
— От балабол.
Женька, шедший следом, шепнул Зойке: «Это у нас на стройке, когда глину с соломой месили, был такой случай. Роме поручили коня по кругу гонять. Ну, чтобы замесить солому с глиной. Крышу мазали. — Зойка кивнула. — Вот он и гонял его целый день. А мы рядом работали, стенку клали. Кирпич. И он целый день, часов восемь, не меньше, подгонял коня одной единственной фразой: «А ну, пишов!» Сначала вроде нормально, не замечали, а потом до того притерлось… Целый день, каждые две минуты. Его потом полгода только так и звали — Рома Анупишов. Вроде фамилии». Зоя рассмеялась.
— Мальчики, — это была Ира, — Женя, это не годится. Надо ягоды набрать. Смотри, сколько ее.
— Точно, Женька. И насушить можно.
— Где ты ее насушишь, солнца нет.
— На костре, бестолочь. Да ты пишов, пишов. Не останавливайся.
Женька задумчиво почесал щетинистый подбородок. Смахнул давно раздавленного комара.
— Да что это за еда, квелая клюква. Баловство одно. Договорились идти до вечера.
— Так никто же не знал, что будет такой ягодник!
— Клюква должна хорошо радиацию впитывать. Ты посмотри на нее, какая она крупная. Она ненормальная какая-то. И слишком ее много.
— Да тут и так рентген полно. Так хоть ягоды наедимся. Сколько можно на твоем пеммикане сидеть? Мясо да лопухи. Лопухи да мясо. И листьев на чай надо набрать.