— Женя, давай с тобой меняться.
— Чего?
— Волосами давай меняться.
— Давай, — не раздумывая, согласился Женька. Юля вздохнула. Ее жидкие волосы с посеченными концами и первыми нитями седины абсолютно никуда не годились. Да еще и грязные. Все время грязь. Хорошо хоть Женька внимания не обращает, делает вид, что ему все равно. Или ему действительно все равно? Господи, о какой ерунде она тревожится. О волосах.
О седых волосах. Снявши голову, по волосам не плачут…
— Женя… Женечка…
— Чего?
— Чего, чего. Ничего. Только и знаешь, чего да угу.
— Угу, — миролюбиво согласился Женька. Он дремал.
— Что мы дальше делать-то будем? Когда до Москвы дойдем?
— Сплюнь.
— Тьфу на тебя. Если до Москвы дойдем, что дальше будем делать?
— Угу… Ну, там посмотрим. По у-ау… — он вежливо отвернулся и широко зевнул, — обстановке. — Дальше Женька промычал что-то невнятное.
— Вот и расскажи мне эту обстановку. Тихонечко. А то иду за тобой, как слепой котенок.
— Юля, да ведь это просто. Совсем просто.
— Тем более расскажи.
— По обстановке — это значит по ситуации. Это много вариантов действий. Это сложно рассказывать.
— Ты только что говорил — просто.
— Ну… — Женька опять зевнул. — Я и говорю. Просто — это для тебя слишком сложно.
— Ах так?! — Юлька дернула его за волосы. — Говори. А то я сейчас начну тебя целовать, и тебе не до этого будет!
— Ладно. Начинай.
— Нет. Ты говори. А то не начну. Буду, наоборот, кусаться.
— Ладно. Кусайся.
Юлька игриво провела языком по мочке Женькиного уха и вдруг с силой цапнула его зубами.
— У-ау!!!
Димка, спавший метрах в пятнадцати, вскочил на ноги, будто подброшенный невидимой пружиной. Черный зрачок автомата обшаривал окрестности. Гера, сидевший на корявом пеньке «на посту», посмотрел в их сторону, постучал по голове согнутым пальцем и деликатно отвернулся.
— Все нормально, Дима. Спи. Это меня причесывают.
Димка оглядывался, слепо водил вокруг ошалевшими со сна глазами. Всклокоченные, грязные волосы на его голове стояли дыбом.
— Тебе, вон, тоже надо бы причесаться. Спи, Дима. Спи.
Димка чертыхнулся и лег. Юлька тихо рычала в Женькино ухо, пытаясь отгрызть прикрывающие его пальцы.
— Все, все, хватит. Разбудишь всех, а-у… Ну, хватит, все. Завтра тебе мяса кусок выдам, только не ешь меня сейчас. В смысле, не доедай.
Юлька тщательно жевала Женькин мизинец и урчала, как кошка над блюдом рыбы.
— Все. Все. Я все понял, все расскажу. Все, что знаю. Все пароли, явки, шифры. Продам за марки радистку Кэт.
Мелкие кусучие зубки перестали его грызть и задумались.
— Уже начинаю рассказывать. Только ухо очень болит. Очень, очень болит ухо.