— Было бы странно, если бы он не пропал! — подумал Федор, вспоминая об оборотне. — Если старый барин- упырь — оборотень, то сам чёрт велел ему расправиться со своим недругом.
И тут же, с тоской, Федор про себя добавил: — Эх, мельник, мельник! Зря ты только свечку этому душегубу ставил!
Федор махнул рукой и, нарушая возникшую тишину, спросил: — Эй, Фролка, ты почём решил, что мельник- то пропал? Мож, видел чё?
Фролка потоптался на месте, словно бы соображая, что сказать. Затем, почесав макушку, разом выпалил:
— Я у мельницы засветло стоял. Пока все на сенокосе, приказчик- то меня и послал зерно смолоть. Приехал- ни кого, рассвело- ни кого. Жду, а мельник даже на двор не вышел. Уж совсем светло стало. Дядя Трофим рано встаёт, ещё до зари, а тут- нет его и нет! Странно мне стало, вот я и решил пойти в дом посмотреть. Зашел- никого, позвал- никто не отвечает. Я- в горницу, а там одеяла разбросаны, подушки порваны, будто кто с кем боролся и всё кровью залито…И никого… Ну, я того, тикать…
Он замолчал, ожидая одобрения его поступка. Но, не дождавшись, опустил голову и тупо уставился на свои раскрасневшиеся от росы ноги.
— Ну, вот что, мужики! — сняв свою ладонь с плеча ссутулившегося Григория, Фёдор окинул взглядом притихших односельчан. — Я так думаю, и вы так думаете: старый барин- оборотень — упырь. Если не воткнуть ему кол в сердце, то он вскорости перетаскает пол- деревни. Правильно я говорю?
— Правильно, правильно! — заорали до того притихшие мужики. — На кол его, на кол!
— Стойте, братцы! — взвизгнул своим писклявым голосом всегда осторожный Игнат. — Кол- то колом, но сперва надобно у молодого барина ключи от склепа спросить!
При этих словах энтузиазм шумевшей толпы заметно приутих. Идти к молодому барину и сказать:- Мол, Ваш батюшка упырь, — никому ни хотелось, но и оставлять всё как есть было нельзя. И потому каждый украдкой стал посматривать на соседа, выбирая того, кто станет говорить за всех, тайно надеясь, что тот сам вызовется в глашатаи, но дураков не было. И постепенно на лица стоявших стало заползать уныние. Дед Антип покосился на маячившего чуть в стороне Федора и, шамкая беззубым ртом, прокаркал:
— Хфедор, ты у нас грамотный, сам понимаешь, нам с барином ссориться не след, нам ещё под ним жить. А тебе уж всё равно, вот и кажи за всех. А мы рядом постоим, чуть что- поддержим сообща.
Антип вытер лысую голову рукавом и, переминаясь с ноги на ногу, уставился на определённого в покойники Фёдора. Тот, вздрогнув от вынесенного ему приговора, мгновенно побледнел, но не от страха за жизнь, а от злости на стоявшего перед ним старика, бросившего ему в лицо страшную правду. Он захотел раздавить его, растоптать, но вместо этого задержал дыхание и, уже выдохнув, совершенно спокойно сказал: