Серзак перестал кричать и вдруг метнулся к червю с обнаженным кинжалом. Он ткнул твари в один глаз, потом во второй. Были рубины глазами или нет, а червю без них стало заметно хуже. Или просто удары Серзака совпали с чем-то скрытым от человеческих чувств. Как бы то ни было, чудовище оставило руку кешанца. Сползло с него и принялось зарываться в землю в другом месте.
Горкан накинул на руку плащ. На миг Конану показалось, что на руке совсем не осталось плоти, что из плеча кешанца торчат белые обглоданные кости. Горкан открыто улыбнулся.
— Нам надо спешить, — сказал он. — Ходы этих тварей не слишком прочные. Земля быстро обваливается. — Подавая пример, он первым прыгнул в дыру, из которой появился червь.
Серзак не заставил себя ждать. Перед тем как последовать за ним, Конан оглянулся на место сражения с подземной тварью, и подумал, что Горкан явно знает больше, чем говорит.
Внутри хода стоял тошнотворный запах гниющего мяса. С потолка непрерывно отваливались пласты склеенного песка. Стены были скользкими как свиные внутренности.
Серзак сразу же упал и Конан едва не споткнулся об него.
— Дай руку, — взмолился Серзак.
Конан рывком поднял старика и взвалил на плечо. Серзак опять пробормотал что-то на незнакомом языке.
Шаги Горкана раздавались уже на достаточно большом расстоянии. Кешанец не собирался никого ждать. Конан несколько раз поскальзывался, но мгновенно вскакивал. Падающий на голову и согнутую спину песок не позволял забыть, где они находятся и что в любой момент может случиться. Серзак тяжело дышал. Торопливые шаги кешанца стали раздаваться чуть ближе.
Судя по пройденному расстоянию, они должны были уже находиться у стен крепости, если не под ней. Ход шел, слава Крому, прямо и не отклонялся ни вверх, ни вниз.
Звуки шагов изменились. Стали суше, отрывистее. Хлюпанье прекратилось. Запах червя ослабел. Сверху прекратил сыпаться песок. Горкан остановился. Конан, почувствовав под ногами камень, подошел к кешанцу вплотную.
— Слышишь? — спросил кешанец.
Сквозь дыхание троих людей и шорохи земли явственно раздавался звук неумело терзаемых струн. Затем, как и следовало ожидать, послышался совершенно гнусный неразборчивый голос.
— Мерзавец совершенно не умеет петь, — очнулся Серзак. — Я бы с удовольствием отрезал ему язык и заодно уши, чтобы он окончательно отказался от музыки.
— Сейчас тебе представится такая возможность, — сказал Горкан. — Мы находимся под крепостью. Здесь уже не обычный ход червя. На наше счастье тварь проползла сквозь старый фундамент. — Кешанец постучал рукояткой меча по каменной стене. — Чувствуете?